Читаем Остров неопытных лириков полностью

— Эй, школьники, идите сюда, — неожиданно сказал один из охранников.

Несмотря на дружелюбный тон, Витька не на шутку испугался, вспомнив о спрятанном за поясом оружии. Но охранник не обратил внимания на старинный пистолет, похожий на детскую игрушку.

— Я вас без очереди пропущу, — сказал он. — До комендантского часа совсем мало времени осталось.

— Спасибо, — кивнула Инка, — вы очень любезны.

— Только багаж ваш проверю, — добавил он, указывая на чемоданчик трансформатора.

— Вы что, всерьёз думаете, что там бомба? — заерепенился было Витька, но смирился, получив толчок по рёбрам от Инки.

— Мне думать не положено, — развёл руками охранник. — У меня инструкция есть.

Он открыл дверцу маленького интраскопа, предлагая Витьке положить прибор в камеру. Смирившись с неизбежным, Витька засунул трансформатор внутрь. И тут же бросился к экрану, на котором отображался результат сканирования. Ему не терпелось узнать — что у трансформатора внутри.

На отображаемом на дисплее трёхмерном изображении было видно, что в самом центре трансформатора находится странный шипастый объект, похожий на правильный многолучевой кристалл. От каждого шипа кристалла выходили ясно видимые в рентгеновских лучах скрутки электрических проводов. Проследив их взглядом, Витька увидел, что они идут к полупрозрачным электронным платам, на которых темнели квадратики микросхем. Присмотревшись, он без труда опознал и остальные компоненты — круглые банки конденсаторов, скелетики радиоламп, аккуратные ряды механических кнопок, которых — вот неожиданно! — оказалось два набора!

— Дяденька охранник, — заканючил он, — а можно изображение немного повернуть? Интересно же!

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — без злобы сказал охранник, поворачивая пальцем созданную компьютером трёхмерную модель трансформатора.

Рассмотрев прибор с этого ракурса, Витька убедился — помимо верхнего набора управляющих клавиш, прибор содержит ещё одну панель управления, спрятанную, до поры до времени, под нижней крышкой.

— Ты видела? Видела?! — восторженно воскликнул Витька, поворачиваясь к Инке.

— Видела что? Моравскую звезду в центре? Мы такой рождественскую ёлку дома украшаем.

— Нет. Второй набор клавиш.

— Не обратила внимание, — пожала плечами Инка.

— Дяденька охранник, а поверните изображение ещё раз, — попросил Витька.

Но охраннику уже было не до него. Открыв дверцу камеры, он вернул Витьке трансформатор, жестом направив в сторону турникетов. А сам поспешил к большому ленточному интроскопу, возле которого суетились двое его коллег.

— Что это с ним? — спросила Инка.

— Большой шмоноскоп сломался, — прислушавшись, улыбнулся Витька. — Рентгеновская пушка не фурычит.

— Подозрительно это как-то, — заметила Инка.

Витька кивнул. В этой поломке, так удивительно совпавшей с прохождением рентгеновских лучей через трансформатор, было что-то важное.

«Я обдумаю это завтра», — прошептал он, увлекая за собой Инку вперёд, к эскалатору.

Добравшись до вагона и усевшись на мягкое сиденье, Витька счастливо вздохнул. И тут же вытащил из чехла трансформатор. Любопытство у него всегда побеждало усталость. Повернув прибор нижней панелью вверх, он увидел привинченную четырьмя винтами бакелитовую пластину. На ней был выгравирован размашистый рукописный текст:


Крышку не открывать! Отключение этих физических законов необратимо!

Больше предупреждений не будет — действуйте на свой страх и риск.


— Пообещай мне, — тут же сказала выглядывающая из-за его плеча Инка, — что ты не будешь отвинчивать крышку.

— Это ещё почему? — удивился Витька.

— Тут же написано, что отключение этих законов необратимо. Значит, их нельзя отключать.

— А по-моему, тут написано, что я могу действовать на свой страх и риск. И вообще, я не понимаю, о чём спор — физические законы уже не меньше полудюжины раз отключали. И ничего особо страшного не происходило.

— Это потому, что отключали вы всякие второстепенные, не особо влияющие на мир законы! Вот только представь себе, что будет, отключи вы что-нибудь важное. Например, силу всемирного тяготения.

— Невесомость будет. Ничего особо страшного.

— Ага. Особенно если учесть, что центробежная сила никуда не исчезла. Представляешь себе картину — всё, что не приколочено гвоздями, плавно взлетает в воздух.

— Так трансформатор ведь не во всём мире законы физики отключает, а только на небольшом пятачке. Так что далеко ничего не улетит.

— Всё, что вверх улетело, потом обратно свалится. С высоты в полкилометра. Когда отпущенные на отмену три часа истекут.

— Это значит, что подобные законы нужно подальше от людей отключать, только и всего.

— А ты уверен, что способен учесть все последствия отключения необратимого закона? Просто пообещай мне, что ты не будешь так рисковать. Трансформатор дал тебе большую силу. Поэтому важно помнить, что большая сила накладывает большую ответственность…

— Большая сила накладывает большие кучи! — закричал Витька. — Прекращай вести себя так, словно ты моя мамочка! Только и слышу от тебя: это нельзя, то нельзя!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза