Остров Невезения

— Это можно изготовить дома, качеством — не хуже шотландских виски, — поддержал я тему о родине.

— Верю, — безразлично ответил сосед.

Он выглядел подобно выжатому лимону, словно ему не хватало сил долго разговаривать.

(Героин (подобно опиуму и морфию) производится из смолы растений, семейства маковых. Опиумный сок, похожий на молочко, получают из семенных коробочек мака. Затем такой опиум очищается от примесей и превращается в морфий, при дальнейшей очистке в различные формы героина.

В своей чистой форме героин — это совершенно белый порошок. Но чаще всего героин встречается розово-серого, коричневого цвета. Цвет зависит от примесей, которыми разбавляют героин. В их число входят сахар, кофеин и другие вещества.

Основной способ введения героина — это внутривенный. Однако в странах Юго-Восточной Азии, Нидерландах героин курят или вдыхают его пары.

Героин, производное морфина, оказывает болеутоляющее действие, угнетает центральную нервную систему.

Первый эффект от приёма героина включает в себя всплеск чувств — «кайф». Это часто сопровождается ощущением потепления кожи и сухостью во рту.

После того как первый эффект ослабеет, наркоман становится апатичным на несколько часов. Основные функции тела, такие как дыхание и сердцебиение, замедляются.

В течение нескольких часов, после того, как эффект от приёма героина ослабевает, тело наркомана начинает испытывать сильную потребность в наркотике.)

В этот день отец Джон посетил меня на новом месте.

— Привет, парни! — приветствовал нас отче. В руках у него были какие-то бумаги. Он нашёл нужный лист и передал его мне. Биван молчаливо наблюдал за происходящим.

— Ольга таки уезжает на какое-то время в отпуск. Возможно, сообщений от неё не будет, пока она не вернётся домой, — пояснял отец Джон, как человек лично заинтересованный в переписке.

— Спасибо, отец Джон, — ответил я, принимая письмо. — Не подскажите, в какой камере литовские ребята? — напомнил я.

— Я сообщу тебе, — обещал отче.

Сергей, здесь ты тоже временно. Как только появится возможность разместить тебя с некурящим, осуждённым соседом…

— Мне и здесь неплохо, — перебил я его.

— Биван здесь тоже долго не будет. У него скоро суд, — ответил отец Джон. — Увидимся вскоре, — закончил свой визит отче, и поспешил покинуть камеру.

— Что это было? — кивнул Джэймс на лист бумаги, оставленный капелланом.

— Распечатанное письмо по электронной почте, — ответил я.

Джэймс сделал гримасу удивления и недоумения.

— Знакомая пишет мне на электронный адрес капеллана, а он передаёт мне.

— Из России?!

— Да.

— Ты везунчик! Тебе пишут из России, и капеллан доставляет тебе сообщения в камеру! — комментировал удивлённый сосед. — Представляешь, а мне никто не пишет! Когда я был на свободе и при деньгах, подружка названивала мне каждый час. Теперь она не отвечает на мои письма. Звоню ей, и спрашиваю, получала ли она мои письма? Говорит — я не люблю писать. Я тоже не люблю писать, но отправил ей несколько писем. А в ответ — ничего! Да и по телефону она едва разговаривает со мной. Сейчас я понимаю, что никакая она мне не «girlfriend», обычная — slut,[97] — жаловался сосед. — И что я сейчас вижу; капеллан обеспечивает тебе быструю связь с подругой в России, и ты, находясь здесь, обмениваешься с ней сообщениями!

Я лишь слушал его. Ему хотелось поделиться своими впечатлениями. Я тоже мог бы много сказать о связях и отношениях, подмоченных дождями, искажённых новыми рыночными, меркантильными интересами, ценностями и прочими обстоятельствами. Но я не комментировал, ни его истории, ни своей.

— Whatever will be, will be,[98] — лишь неуклюже сказал я, дослушав его. И уткнулся в полученное письмо.

Спустя час, отец Джон заглянул к нам снова. Он сообщил мне номер камеры, в которой пребывают двое литовских парней и забрал мой короткий ответ Ольге. Обещал сегодня же и отправить. Биван наблюдал за нами, не скрывая любопытства.

— Сергей, не рассказывай капеллану о наших транссибирских планах, — заявил Биван, как только мы снова остались вдвоём.

— Я и не собирался рассказывать ему об этом. А почему тебя это беспокоит?

— Я вижу, у вас сложились приятельские отношения. Меня же, он знает лишь как торговца наркотиками. Если ты расскажешь ему о наших планах, он станет отговаривать тебя. Решит, что всё это связано с перемещением наркотиков, — всерьёз обеспокоился сосед.

— Биван, реализация наших замыслов настолько отдалённа во времени и пространстве, что говорить об этом с кем либо…

Вскоре, Бивана известили о дате рассмотрения его дела в суде. Он дал мне знать, что будет ходатайствовать о содержании его в одной из тюрем, что поближе к дому. В общем, мы обо всём договорились и оба были готовы к тому, что нас вскоре разведут, каждого своей дорожкой.

Однажды утром, после завтрака, нашу камеру посетил надзиратель, и объявил, что мне следует сейчас же собрать свои пожитки и следовать за ним. Я знал, что это перемещение лишь в пределах крыла. Пожелав Бивану удачи, я последовал за охранником. Мы перешли на другой этаж, где передо мной открыли дверь такой же двухместной камеры.