Остров незрячих. Военная киноповесть

— На всякий случай в шести километрах от тебя на мысе Арконс для ведения беспокоящего огня разместили танковый батальон. Съезди, договорись о взаимодействии, о связи. Хотя… — он спохватился, — сегодня, пожалуй, не езди. Сегодня туда мой начальник Особого отдела Гулько едет комбата арестовывать. Полехин нахмурился: — Нашкодничал, стервец, при штурме Штральзунда. Там у него два танка пожгли. Так он в отместку с немецкими девками надураковал. Теперь расплатится…Сколько предупреждали, скольких постреляли! Всё одно неймется. Как в Германию вступили, будто крышу снесло. Особых отделов не хватает…Так что завтра с утра езжай к тому, кто примет. Всё понял?

— Так точно. Только нам бы оружия не мешало. А то, считай, одни автоматы да «лимонки». Серьезного боя на полчаса не выдержать. Да и рацию вчера разбило.

— Прикажу подкинуть, — Полехин, заканчивая разговор, поднялся. Потянулся затекшим телом. Глянув на часы, тронулся к роще. — Кстати, насчет Гулько, — на ходу прикинул он. — Пожалуй, ему розыск твоей зазнобы и поручу. Если кто найдет, так он. Этот — только команду дай — копытом рыть станет. Ретивый! — с неприязненным смешком оценил Полехин. — К тому же у меня он с осени сорок третьего. А до того, доподлинно знаю, в тылу врага под прикрытием работал. И как раз в том самом районе, что и невеста твоя. Чем черт не шутит, может. пересекались. Будет тогда, кому доброе слово замолвить. Ты ведь в ней уверен? Арташов радостно вспыхнул: — Так, товарищ генерал! Да конечно же!.. — Что ж, прикажу, чтоб по дороге на Арконс к тебе заскочил за информацией.

— Есть! За разговором вернулись к воротам особняка. Генерал приготовился влезть в машину, но заколебался. Ухватив Арташова за пуговицу, отвел в сторону.

— Вот что еще! Не надо бы говорить, да иной раз нельзя не сказать, — и хоть на десяток метров рядом никого не было, генерал еще понизил голос. — Гулько, он при мне вроде как в ссылке. Задание, с которым забросили, выполнить не сумел. И ему в его ведомстве это помнят, — ходу не дают, на подхвате держат. А парень самолюбивый. Ищет случай загладить. Поэтому постарайся, чтоб с хозяевами твоими не состыкнулся. А то, ретивый-то он ретивый. Но и борзой. И такие, как они, для него подарок судьбы, — вмиг чего-нибудь раскрутит. Усёк? Арташов понимающе прикрыл глаза. Полехин забрался в машину. Арташов, торопясь, извлек самописку: — Товарищ генерал! Разрешите? На память от разведчиков. Можно сказать, в тылу врага добыли. Он дважды перевернул ручку, — перед генеральскими глазами сначала появилась блондинка в купальнике. И тут же — без. — Ишь ты! Что творят, — Полехин с удовольствием принял подарок. — Жене покажу. Чтоб бдила и форму не теряла. Глаза его наполнились лукавством. Он достал собственное, скребущее и брызжущее чернилами перо. — Тоже прими! Как подобное писать потянет, — он значительно похлопал себя по кармашку, — чтоб только этой ручкой. Глядишь, остынешь. Сокрушенно покачал головой: — Дура ты все-таки, Женька. Уж такой дурында!

Полехину хотелось вылезти, обнять напоследок любимца, которого скорее всего уже не суждено будет увидеть. Но ограничился тем, что прихватил Арташова за шею, слегка пригнул к себе и тут же с силой оттолкнул.

— Поехали, наконец, что ли? Вечно копаешься! — прикрикнул он на водителя.

«Мерседес» дернулся и, набирая скорость, скрылся за поворотом.

Из калитки выскочил подглядывавший Сашка.

— Ну чё, товарищ капитан? — забегая то справа, то слева от командира, Сашка старался заглянуть ему в глаза. — Насчет Маши говорили? — Говорил, — не стал отпираться Арташов. — Обещал, — будут искать. — И правильно. Глядишь, и найдут. Мало ли чудес бывает, — утешил командира Сашка. Впрочем, утешал через силу, — большой веры в результат поисков не испытывал. Репатриированная в огромной, вздыбленной Германии — та же иголка в стоге сена.

— А с чем вообще генерал приезжал? — Сашка подступился к главному. — Не насчет демобилизации, часом? Может, нас за особые заслуги в первую очередь? А? Товарищ капитан?

Арташов грозно, подражая Полехину, насупился. — Доведи до личного состава: переходим на режим берегового патрулирования, — к полному Сашкиному разочарованию, объявил он. — Забыли, что война не кончилась? Рассиропились?.. А где, кстати, этот гребаный часовой?

В самом деле, крыльцо перед входом в особняк было пусто.

— Да вроде здесь стоял, — растерянно пролепетал Сашка. Арташов через пустующую прихожую легким шагом прошел в глубь особняка и — замер: у противоположной двери, ведущей в девичью спальню, на уровне замочной скважины подрагивал объемистый выпяченный зад Петра Будника. Автомат с равномерностью метронома болтался меж широко расставленных сапог. — Это теперь так караул несут? — холодно поинтересовался Арташов. Застигнутый с поличным Будник извернулся и, подхватив автомат, застыл недвижно. Громко сглотнул слюну. Арташов подошел в упор к часовому, раскрасневшаяся ряха которого выражала сконфуженность и вожделение одновременно. Тяжелым взглядом вперился в упор в хитроватые, подернутые похотью глазки.