Остров Пинель

   Теоретически нас должны были дозировать в течение трех месяцев, по строго регламентированному протоколу, под постоянным контролем врачей. С моей точки зрения, во всем испытании было значительно больше таинственности и недоговорок, чем оно того заслуживало, однако так требовалось по инструкциям, с тем, чтобы результаты были непредвзятыми.

   ...Стояла необычно холодная ранняя весна. Дождь выполаскивал улицы; горожане костерили взбесившуюся природу и с остервенением прыгали через огромные лужи. Мы только что перешли к дозам в три десятых грамма. Крекер появился в холле, где мы иногда встречались после утреннего осмотра, и, сверкая каплей под носом, угрюмо сказал:

   "Нас прикрывают..."

   "В каком смысле - прикрывают?" - растерянно переспросил я.

   "А в таком... Испытание сворачивается. Наши результаты существенно отличаются от данных, полученных на приматах. Неожиданно высокая токсичность... Но это - версия "Каликсы". Я не могу сказать... Я не имею права сказать... Больше. Поверь..." - Он запнулся. - "Когда-нибудь ты узнаешь... А-а-а, черт с ним..." - Повернувшись, он пошел к выходу.

   Действительно, в тот же день нам объявили о досрочном окончании испытаний. Официальная версия содержала массу двусмысленных выражений, суть которых без лишних деталей сводилась к сказанному Крекером. Нас выспренно поблагодарили и устроили прощальный "миксер" - для группы и научного персонала - в конференцзале Центра, где мы хорошо надрались. Я изловчился подцепить Лауру ДиДжорно, докторшу из гистологии, брюнетку с тонкой талией и очень выразительными желто-карими глазами, с которой мы обменивались томными взглядами в течение последних недель, и уже намерился было пригласить ее к себе в номер на кофе, но в самый решающий момент в зале появился Крекер... Его вид заставил меня извиниться перед разочарованной гистологиней и силой вытащить его на улицу. Он был пьян в дым - явление, для Крекера совершенно нетривиальное. Ежесекундно оглядываясь и дыша мне в лицо перегаром, Крекер нес нечто несусветное. По нему выходило, что "Каликса" утаивает реальные результаты испытаний, но у него есть на них управа. Препарат на деле не имеет токсичных свойств, скорее... Тут он судорожно икнул и вырубился. Когда я привел его в сознание, он долго пытался вспомнить, кто я такой и что он, Крекер, здесь делает...

   Я еле усадил его в такси.

   Гистологиня все еще не потеряла надежды уйти с миксера вместе. Она подулась на меня несколько минут для острастки, но потом все же согласилась сбежать с вечеринки. Взамен кофе в моей берлоге она предложила встречу на нейтральном поле - в дансинге на Марко Поло, где мы совсем не танцевали, но мило проболтали остаток ночи, причем в конце, похоже, уже не я, а она жалела об упущенной возможности...

   Я заявился в гостиницу под утро и уже забыл о белиберде, которую нес Крекер - настолько сильны были чары обаятельной итальянки. Собирал саквояж и думал, что Лаура наверняка не видит в нашей романтической встрече ничего перспективного для себя; да и что я мог ей предложить, помимо пропахшего рыбьим жиром Залива Пятницы?

   Когда я вернулся на работу, Брюс, мой начальник, совершенно по-скотски наехал на меня и отбил всякую охоту по-хорошему вспоминать эти несколько недель в Сан-Фране...

   Теперь я был совершенно уверен: в какой-то момент в тот последний вечер пьяный Крекер назвал мне число 32108.

   Это был рабочий номер препарата "Каликсы", который мы испытывали.

***

   "Тихое Прости" неспешно разрезает встречную волну. Ослепительный теннисный мячик солнца висит чуть влево от топа мачты. Тихо. Жарко.

   Мы подходим к Кюрасао. Австралийцы оказались радушными хозяевами, а главное, вошли в мое положение и не стали трезвонить по рации о подобранном в озере Гатун чудаке в спасжилете с "Утренней Росы" - я наплел им о конфликте с подружкой, оставшейся на борту (ведь правда, так и есть - Эжени осталась на борту, только на "Приключении Морей"; хотя нет, она наверняка уже сошла на берег и ищет меня... Поверит ли она полиции, будет ли это для нее ударом - узнать, что ее свежеиспеченный бойфренд по невыясненным мотивам укокошил известного врача, а потом и инспектора Интерпола?), о том, что хочу ее проучить, и все такое... Они согласились высадить меня в Виллемстаде. Славные ребята - две парочки, хотя, по-моему, у них не все выяснено в отношении лояльности внутри пар. Это их дело. Я в эти игрища не вмешиваюсь, проводя ночи на палубе.

   Они щедро угощают меня пивом и виски - чувствуют, что я не в своей тарелке. Это правда. Когда солнце катится за горизонт, я сажусь спиной к мачте и начинаю в очередной раз перебирать в голове все случившееся - от странного инцидента на острове Пинель до событий на "Утренней Росе". Хотя вопросов по-прежнему больше, чем ответов, интуиция лихорадит мозг, и я строю версию за версией, каждый раз опровергая сам себя...