Остров Пустых: Серый Дом

Как раз в этот момент в коридор влетел взбешенный Бенедикт. Растерявший всю свою весёлость, Старший расхохотался, завидев их компанию и зло хмыкнул:

– Ну, что, щенки? Сломали рацию и решили, что просто удерёте? Чёрта с два!

Его глаза сверкали сумасшедшей злостью, будто он был не в себе. Бешеная псина, почуявшая сырое мясо.

– Кто из вас, тварёныши, тронул рацию? По стенке размажу!

Собравшиеся подростки испуганно зашептались. Это был тот самый момент: одного должны выбрать «жертвой» и отдать на публичную порку, жестокое избиение в назидание другим.

Никлас незаметно отступил назад.

Ирта, разглядывавшая Бенедикта, вдруг ощутила волну сильнейшего гнева, поднимающегося из недр утомлённого сознания.

– Вы знали…! – резко выпалила она. – Вы прекрасно знали о валохах… Что Мина… Мина стала Пустой, не так ли?

Её слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все вокруг замолчали, а лицо Бенедикта вдруг исказилось, превратившись в уродливый звериный оскал. Раньше он хотел устроить публичную «казнь», но, теперь… От него дохнуло неконтролируемой жаждой убийства. Вокруг давно столпились другие ребята из группы Графа, замершие в ожидании безумного представления. Но Старшему было не до них.

Прямо сейчас… Он действительно хотел убить бледную окровавленную девчонку своими руками. Мужчина сорвался с места одним резким броском, собираясь сломать тонкую шею Ирты. В этот момент Никлас вырвал у Виалы из рук двустволку и со всей дури опустил приклад на затылок Бенедикта.

Один глухой удар и их Старший медленно сполз на пол. Представление, достойное оваций.

– Итак… – Граф скинул двустволку в руки молчаливому Аспиду. – У нас начался бунт, ребята. Вяжи его!

Нестройные голоса поддержали Никласа. Они были напуганы, но ими двигали животные инстинкты. Прямо сейчас Граф доказал право сильного, а значит – ему можно доверять. Только лидер способен защитить этих ребят.

И пусть раньше Старший казался «своим», теперь он стал однозначно «чужим». Бенедикта потащили в заброшенную оранжерею, где крепко связали подручными средствами, усадив на стул.

– Т-ты же не собираешься его п-пытать, или вроде того? – заикаясь, спросила Виала.

– Не то чтобы я изначально собирался его связывать… Импровизация, чтоб её, – ухмыльнулся Граф без капли сожалений в голосе, – но, раз предоставился шанс… Допросим нашего «мудрого» Старшего.

Против этого никто не возражал. Ирта растеряла последние силы и потому была безучастна практически ко всему. Заботилась о ней всё та же Рыж (хоть и не понимала до конца, что именно приключилось с подругой).

– Я… Я уже не представляю, что у него в голове… – растерянно проронила Виала, косясь на Графа.

Подростки вокруг бегали туда-сюда, панически собирая пожитки. Ирта примостилась на трухлявой скамье в этой пустой оранжерее с мёртвыми растениями. Глядя на Никласа, раздающего приказы, она могла предположить… Что у этого парня нет никакого плана.

Он, очевидно, неплохо притворяется, просто плывя по течению. Выплывает за счёт смелости (или природной дурости). Пичуга усмехнулась, обреченно качнув головой.

«Значит, в этом и заключается твоя игра, Граф»

Она не могла его винить. Все они обманывают кого-то, или самих себя (и неизвестно – что хуже?). Заблудившиеся детки в клетке отчего-то верят, что смогут выбраться…

Апатия прочно обхватила голову Ирты, опуская в прохладное чувство созерцания. Только что её пытались убить. Впервые, по-настоящему.

Ирта не раз чувствовала опасность от разных людей. Равнодушные глаза матери, смотрящие будто на бесполезный мусор. Улюлюканье дикой толпы, которая хочет изорвать твоё тело в клочья. Бешеные глазки Кабана. Собачий экстаз… Пичуга неприязненно скривилась.

И всё же, Бенедикт действительно хотел убить её. Раз и навсегда. А она, Ирта, в этот раз совсем не напугана, как будто чувство страха отмерло (или взяло перерыв, не выдерживая натуги).

«Бенедикт уже убивал» – понимает Ирта с ощутимой ясностью. Ей вспоминается ответ валоха про Колодец… Итак, имеет ли он отношение к тем телам?

Вопросов было много. Теперь и Ирта хотела «допросить» Старшего с пристрастием. Пробраться в его черепную коробку, вытащить оттуда нужную информацию…

– Тебе плохо, да? – Рыж отметила странный взгляд подруги и жалобно спросила.

Ирта почувствовала себя неловко. Виала искренне пытается помочь, а она сидит, да пялится в никуда.

– Чувствую себя так, будто меня выпотрошили, а потом… Все органы вернули на место, вперемешку, – хрипло призналась Пичуга.

Она нисколько не врала.

– Страшные вещи ты говоришь… – бормочет Виала.

Она казалась слишком растерянной посреди гомона и всеобщей паники. Рыж, которая так любила спокойствие и «правила», сейчас вынуждена была участвовать в пугающих событиях.

– Эй… – устало тянет Ирта. – Мы прорвёмся. Ты мне веришь?

Девушка вздрогнула, но ничего не ответила. Ирта и сама знала, что её слова звучат малость нелепо.

«Прорвёмся»… Ну, куда им прорываться? На острове нет выхода. Только в море с головой.