Остров разбитых сердец

Мне не хватает воздуха. Я встаю и, не успев дойти до дверей зала, замечаю саму Эмили. Она стоит у бара, рядом с ней те, кто пришел ее поддержать. Она что-то говорит, оживленно жестикулируя. Эмили всегда была превосходной рассказчицей. Вот она подняла указательный палец: значит, приближается кульминация истории. И точно: раздается взрыв смеха. Кто-то берет Эмили за руку, кто-то дотрагивается до ее плеча. Высокий мужчина, видимо муж, обнимает ее. Сколько прикосновений, сколько любви в этом кружке!

– Вот где наша героиня!

Я оборачиваюсь: ко мне идет Картер с женой Ребеккой, у обоих в руках бокалы мартини.

– Ребекка, вы прекрасно выглядите, – говорю я.

– А то! – отвечает Картер, хватая ее за задницу (меня сейчас стошнит).

За этой парочкой я вижу Эллисон в коротком серебристом платье. С ней приятные на вид мужчина и женщина (очевидно, родители) и молодой человек. Слегка обнимаю ее:

– Если бы не твоя помощь, я бы сегодня сюда не попала.

– Спасибо, – говорит она, не заботясь о том, чтобы представить меня своим гостям. – Может, сядем за наш столик?

Подвожу их к своему столу, тридцать третьему, надеясь, что теперь мне будет за ним более комфортно. Ведь я уже не одна. Нас восемь, но одно место, рядом со мной, все равно пустует, и этот незанятый стул действует на меня, как тревожный маяк. Чтобы найти ему хоть какое-то применение, кладу на него свой клатч. Примерно так же я заполняю лакуны в своей жизни.

Лиза Флетчер, избранная в этом году президентом ассоциации, выходит на сцену и, постучав по микрофону, приветствует собравшихся. Все, аплодируя, рассаживаются. Через столик я слышу, как Картер говорит маме Эллисон:

– Ваша дочь понимает: в «Агентстве Локвуда» вопросу «Как?» большого значения не придают; главное, чтобы продажи были.

Смотрю на своего начальника, и мне вдруг все становится ясно. Взяв клатч, я встаю, подхожу к Картеру и шепотом говорю ему:

– Я пойду. С меня достаточно.

И выскальзываю из зала.

Глава 39. Энни

Шаг вперед, два назад – Энни следовало ожидать, что с Олив будет именно так. Сегодня, в понедельник, выдался прекрасный теплый день, они идут из школы, но девочка не в духе.

– Я уезжаю, а ты с нами не едешь, – говорит она.

Так вот чем объясняется ее плохое настроение. Перспектива расставания, пускай и недолгого, не дает ей покоя. То же самое можно сказать и об Энни, которой не хочется разлучаться ни со своей подопечной… ни с ее папой.

После нелепой сцены в холле Том ведет себя так, будто Энни с Рори – влюбленные: «Куда вы с нашим соседом идете в ближайшие выходные? Пригласите его к нам поужинать, если хотите…» Энни очень хочется сказать: «Да, Рори веселый и милый, он очень нравится мне, но мы только друзья и ничего больше. Если вы захотите украсть мое сердце, оно свободно!»

Улыбаясь Олив, Энни говорит:

– Знаю, солнышко. В пятницу следующей недели, через целых одиннадцать дней, ты поедешь погостить к бабушке и дедушке. Тебе будет весело!

– Угу, а ты со мной не поедешь.

Они входят в парк Бют-Шомон. Олив бежит на свой любимый холм, откуда видно лужайку, где дети кувыркаются и прыгают через скакалочку. Расстелив покрывало на упругом ковре из густой зеленой травы, Энни садится рядом со своей подопечной.

– Я буду скучать по тебе, горошинка.

Она открывает корзинку для пикника и протягивает Олив бутерброд, но та ложится на спину и смотрит в небо:

– Это лучшее место на земле.

– Мне тоже здесь нравится, – отвечает Энни, ложась рядом. Убрав руки под голову, она разглядывает клубящиеся облака. – Раньше моя мама возила нас с сестрой в Чесапикский залив, там у нас домик возле пляжа. Я могла часами вот так лежать и представлять себе, что облачка живые. – Энни вдыхает чистый воздух, пахнущий землей, и снова чувствует себя тринадцатилетней. – Кристен думала, что я сумасшедшая.

– Ты и правда сумасшедшая, а еще тупая.

– Мне обидно, Олив.

Девочка не отвечает. Энни украдкой смотрит на нее: она отвернулась, спрятала лицо.

– Спорим, ты не знаешь, что говорят настоящие друзья, если один случайно обидел второго? – произносит Энни, подпирая голову рукой.

– А вот и знаю! Они говорят: «Извини».

Энни дотрагивается до плеча Олив:

– А другой человек отвечает: «Все в порядке».

Девочка и няня некоторое время лежат молча и смотрят на небо. Наконец Олив нарушает тишину:

– В школе мы читали про людей, которые называются мокены. Они живут очень далеко, на каком-то море.

– На Андаманском. Это в Юго-Восточной Азии.

Олив смотрит на Энни как на гения:

– Ага. Я туда уеду, когда вырасту.

– Правда? – Энни срывает травинку и дует в нее, издавая тихий свист. – А зачем?

– Мокены всем друг с другом делятся. Они ни о чем не грустят. У них нет никаких забот.

– Звучит заманчиво. Может, и я с тобой поеду.

– А знаешь, что лучше всего? У мокенов нет слова «прощай».

Энни зажмуривает глаза и ждет, когда утихнет боль в груди. По возвращении в Штаты нужно будет поступить в Джорджтаунский университет. Она не должна говорить «прощай» этому ребенку.

Глава 40. Эрика