Остров Робинзонов

– Нельзя же все иметь, – отвечала кроткая Жанна. – Не станем роптать на судьбу, Господь поставил нас в условия, которым многие несчастные позавидовали бы на нашем месте. Впрочем, разве мы не художники? Разве мои кисти и карандаши не лучше всяких чувствительных пластинок фотографов?

Действительно, молодая девушка очень обрадовалась, когда в хаосе своей прежней каюты нашла невредимыми свои альбомы и ящик с красками. Мольберт был сломан однако искусный Жан снова починил его.

Таково было существование Робинзона и Робинзонши. По вечерам, когда с моря дул ветерок, они пили кофе на кубрике, любуясь величественным зрелищем океана. Дети привязали белый флаг к фок-мачте, однако в течение месяца, проведенного ими здесь, только один парус показался на восточной стороне горизонта. К несчастью, он плыл слишком далеко, и бедные путники, заброшенные на необитаемый берег, не были замечены мореплавателями.

– Днем еще можно увидеть наш флаг, – говорил Жан, – а вот ночью…

Он стал печалиться, и однажды Жанна сказала ему:

– А можем мы по ночам разводить огонь на берегу или выставлять фонарь на марсе?

Молодой человек уныло покачал головой.

– Нет, моя дорогая, это не годится. Такая мера была бы, во-первых, опасна для нас самих по причине возможного соседства людей, нравы и характер которых нам совсем неизвестны, а во-вторых, это плохо, потому что здешний берег изобилует мелями, усеянными подводными камнями. И судно, которое неосторожно приблизилось бы к ним, могло бы разбиться об утесы нашего острова.

И Жан прибавил в порыве досады:

– По крайней мере хоть бы мы знали название того места, где находимся!

– Ну, уж это наша вина, – весело возразила Жанна. – Здесь нет недостатка ни в компасах, ни в географических картах.

Жан вскочил при этом замечании, которое сопровождалось веселым смехом.

В тот же день он принялся за дело, измерил высоту солнца, отметил в точности свое положение по сторонам света и мог с безошибочной верностью определить то место, куда забросила их судьба и где Провидение поддерживало их жизнь.

Они находились под 1° 8’ 6’’ северной широты и под 52° 17’ 35’’ восточной долготы.

Взгляд на корабельную морскую карту показал им, в какой стране они находятся.

– Я был прав, – воскликнул Жан, – утверждая, что мы в Америке!

И он указал пальцем сестре пустынную местность, обозначенную на карте.

То был южный берег спорной территории между Бразилией и Французской Гвианой, так называемый мыс Гросса, лежащий между устьем Арагвари и одним из рукавов Амазонской реки.

Брат с сестрой поднялись на марс фок-мачты и там, с картой в руке, Жан стал объяснять молодой девушке местоположение.

– Теперь ты можешь ориентироваться. Вот тот рукав моря, который мы видим к югу, не что иное, как лиман Мараньона, этой царицы рек, названной португальскими мореплавателями рекой Амазонок. Лесистые пространства, выступающие за этим лиманом, представляют архипелаг из островов Маринхейрос, Виадос, Франка; самый крупный из них есть остров Байлика. Если бы мы могли пересечь мыс, идя кратчайшей дорогой через лес и держа на север, то достигли бы устья Арагвари. Но и тогда мы не много бы выиграли. Кто приедет за нами в эту безлюдную глушь?

И бедный Жан, совершенно упавший духом, спустился обратно в каюту, где упал на стул и, опустив голову на руки, горько заплакал, повторяя сквозь слезы:

– О, моя бедная сестра! Моя добрая Жанна! Я плачу больше о тебе. Мужчина всегда сумеет как-нибудь устроиться. Но женщина?.. Как вырвать тебя из этого страшного одиночества, тем более ужасного, что мы здесь настоящие пленники, заключенные между лесом и океаном? Боже мой, кто освободит нас отсюда?

На Жанну сильно подействовала эта вспышка отчаяния. Она всегда привыкла видеть своего брата бодрым и решительным.

Молодая девушка бросилась ему на шею и, обвив его руками, осыпая поцелуями, нашептывала нежные слова утешения, напоминала о необходимости мужественно переносить превратности судьбы.

– Не горюй, милый Жан, – говорила она. – Неужели ты, такой храбрый, такой предприимчивый, готов впасть в отчаяние? Наше положение сегодня не хуже, чем оно было вчера. Разве я не примиряюсь с ним? Разве жалуюсь?

И она улыбнулась, нежно гладя лоб и волосы Жана.

– Перестань, милый братец, ободрись, не падай духом! Если хочешь, пройдем лес насквозь. Или построим лодку и проникнем в лиман Амазонской реки. Ведь это невозможно, чтобы поблизости не оказалось какого-нибудь города или, по крайней мере, деревни! Вот ты увидишь! Увидишь! Мы скоро выберемся на свободу.

Теперь настала очередь Жанны успокаивать брата и поддерживать в нем надежду, которой не было у нее самой. Она сочувственно улыбалась ему, храбро выдерживая свою роль благодетельной феи, ангела-утешителя.

И молодая девушка достигла цели. Жан поднял голову, горячо поцеловал сестру и прижал ее к сердцу.

– Да, ты права, Жаннета. Мужчине стыдно малодушествовать, предаваться унынию. Мужчина не должен плакать.

Он выпрямился. Его глаза блеснули смелым огнем.