Остров Робинзонов

На эту мысль его навело одно вполне логическое заключение. Действительно, если дикари доходили до источника, недавно открытого детьми, то они не могли не заметить разбитого корабля. Значит, если враги не показывались, здесь, несомненно, скрывался коварный умысел. С невероятным терпением, характеризующим их расу, индейцы прятались, выжидая удобного момента или для внезапного нападения, или для атаки корабля многочисленным скопищем.

Принимая это во внимание, брат с сестрой удвоили бдительность. Они сидели взаперти настороже, не делая ни шагу с корабля из боязни попасть в засаду, подготовленную для них дикарями в высокой траве под прикрытием леса.

Никакой подозрительный шум не доносился к ним с берега, что могло бы усилить их опасения.

Так прошла почти неделя. Ни единой тени не промелькнуло перед глазами детей, ничто не угрожало им явно. Устав от неопределенности своего положения, они решили несколько ослабить надзор и дать себе настолько же необходимый, насколько заслуженный отдых. То было вечером шестого дня.

Впрочем, Жан и его сестра спали, так сказать, вполглаза, бросившись на койки в одежде и положив возле себя по карабину и револьверу. Из предосторожности и несмотря на их еще незначительный возраст, дети оставили Бархата, Золотую Шубку и Изумруда возиться всю ночь на палубе в полной свободе. То были бдительные сторожа, которые могли исполнять обязанность отсутствующих собак, – по крайней мере, таково было мнение Жанны.

Однако и на этот раз принятые меры оказались излишними. В окрестностях ничто не шелохнулось.

Мало-помалу страх детей рассеялся. Они даже стыдились его и смеялись над своей излишней боязливостью.

– Ба! – сказал Жан, впадая в беззаботность. – Нельзя же нам обречь себя на вечное заточение! Есть ли индейцы в этих местах или их нет, я все равно пойду завтра проветриться.

– И я пойду с тобой, милый Жан, – отвечала сестра, – вдвоем нам будет безопаснее.

Молодой человек встревожился при этих кротких словах, в нем проснулись прежние опасения.

– Что ты, Жаннета! Уж не думаешь ли ты, что я стану подвергать тебя опасности попасться в засаду, которая, может быть, приготовлена для нас?

– Не посмотрю я ни на какие засады; если тебе суждено быть убитым, то и я хочу погибнуть с тобой. Куда я денусь без тебя, мой бедный брат? Неужели ты воображаешь, что я могла бы пережить твою гибель и остаться одна-одинешенька?

Жан обнял и нежно поцеловал сестру.

– Я не хочу подвергать тебя риску быть убитой или даже пострадать, моя Жаннета, и вот почему не решаюсь брать тебя с собой. Но если ты считаешь более благоразумным, чтоб мы не разлучались, то пусть будет по-твоему: мы возобновим вдвоем наши экскурсии. Пожалуй, ты права и подтвердишь пословицу: «Союз рождает силу».

В тот вечер, почти успокоенные при виде трех ягуаров, мирно заснувших под боком у барана, брат с сестрой без колебаний улеглись пораньше, чтобы рано встать на следующее утро.

То была ночь полного покоя, не прерываемого никакой тревогой.

Писк тигрят, блеяние барана, сопровождавшие переменное пение двух петухов, доказало детям поутру, что сон их недавних товарищей тоже не был ничем нарушен.

Жанна встала первая и разбудила брата, принеся ему чашку великолепного шоколада.

– Жан, – сказала она, – ведь уже белый день, а мы собрались сегодня осмотреть окрестности.

VI. Неприятель становится союзником

Обходя палубу с целью подробного осмотра, чтобы ничто не укрылось от хозяйского глаза, дети прошлись по баку до носа бушприта, с карабинами на перевязи.

Вдруг резкий крик, донесшийся с низменного берега в стороне от их утеса, снова встревожил брата с сестрой.

То был крик горести, вопль о помощи к Богу и людям на незнакомом языке. Этот внезапно раздавшийся человеческий голос был тонок и слаб, как у обезумевшей женщины или до смерти перепуганного ребенка.

В непонятных словах звучало такое отчаяние, что молодые люди переменились в лице.

– Что это значит? – спросила Жанна, у которой замерло сердце.

– Это, – отвечал Жан, растерявшийся меньше сестры, – подтверждает наши опасения: по соседству находятся люди.

Они легли плашмя на палубу, держа перед собой ружье и поднимая над бортом только голову, чтоб обозревать окрестности.

Пункт, на котором они находились, возвышался над берегом и над юго-западной лагуной. У них перед глазами расстилалось пространство в два квадратных километра. В пятистах шагах от корабля начинался болотистый берег, хорошо им известный и населенный крокодилами всех размеров. Человеческий крик донесся оттуда.

Не шевелясь, затаив дыхание, Жан с сестрой пристально всматривались в то место, кишевшее отвратительными земноводными.

Новый крик ужаса заставил их похолодеть.

Тут они увидали всю сцену и поняли, в чем дело.

На берегу кричал испуганный ребенок.

Лагуна была перерезана островками твердой земли, разделенными между собой узкими каналами или скорее мелкими ручейками, которыми изливались в море воды маленького источника и других подобных ему, после того как они предварительно были поглощены пластами земли, лежащими выше.