Остров Робинзонов

Жан не посмел просить объяснения слов, произнесенных им накануне, – ужасных слов, полных угрозы: «С остальными мы расправимся завтра». Нельзя было сомневаться, что отшельник принял какое-нибудь неумолимое решение.

Ответ на этот вопрос, который внутренне задавал себе молодой человек, не замедлил последовать не на словах, а на деле.

В ту минуту, когда, выйдя из-под навеса деревьев, гуляющие приближались к берегу, они были внезапно встречены залпом из мушкетов, направленным с реки. Одна пуля пролетела даже так близко от лица Жанны, что задела за край широкополой соломенной шляпы, которую предложил ей надеть таинственный покровитель.

– Неприятели не только нелюбезны, – сказал он, спеша укрыться с молодыми людьми под деревья, – а уж прямо-таки невежи. Однако терпение! Они получат урок вежливости, какого не ожидают.

Пустынник и его молодые спутники могли окинуть взглядом всю реку с того места, где они находились. Им были видны две лодки с шестерыми бандитами, шедшие на веслах прямо к берегу. Четверо разбойников стреляли сию минуту по троим гулявшим.

– Подумайте только, с какой яростью добиваются они своего мщения, которое навлекает на них, однако, лишь неудачи и здоровые тумаки! Такой непохвальной настойчивости никак не следует поощрять.

И, не прибавив больше ни слова, пустынник приблизился к стволу дерева, у подножия которого скрывалась маленькая каменная тумба, совершенно незамеченная до сих пор молодыми людьми.

В эту минуту обе лодки почти приблизились к берегу. Их отделяло от него каких-нибудь двадцать метров.

Владелец острова наклонился к маленькой каменной тумбе, наполовину скрытой в траве. Он ощупал ее рукой, и Жан мог видеть, как его палец нажал пуговку в круглой впадине камня. В ту же минуту вода поднялась в реке с неодолимой силой в виде гремящего столба высотой в десять метров. Обе лодки от страшного толчка подпрыгнули кверху и упали обратно, исковерканные и разбитые вдребезги, увлекая за своими осколками несчастных пловцов.

Две заложенных под водой торпеды произвели внезапный взрыв, измолов в порошок суда и самих нападающих и обратив в ничто их безумное покушение.

Но за этой драмой последовал еще эпилог.

Один из бандитов показался на поверхности воды, ошеломленный, но не раненный при взрыве. Он был живуч и поплыл к острову, отчаянно работая руками. Несколькими сильными взмахами пловец достиг суши, и ему удалось вскарабкаться на берег, ухватившись за густую, длинную траву. Тогда перед очевидцами этой сцены вынырнула мокрая голова и мелькнуло лукавое, скотское лицо сеньора Иоахима Магалиао.

Но разбойник не успел произвести дальнейшей рекогносцировки на территории острова. Как раз в ту минуту, когда он поднялся на ноги, из-под ветвей черного дерева выступила человеческая фигура, в которой Жанна с братом, несмотря на дальнее расстояние, тотчас узнали своего друга Серафима.

Индеец держал в правой руке нож. С быстротой мысли кинулся он на атамана разбойников: противник не устоял от толчка и, поскользнувшись на мокрой траве, упал на нее ничком. Синеватый клинок опустился и поднялся два раза, тогда как эхо донесло до ушей очевидцев слова беспощадного мщения, произнесенные на языке тупи, с которым они успели освоиться:

– Сеньор Иоахим Магалиао, я плачу тебе все свои долги зараз!

Затем рукуйен поднялся и, притащив за ноги труп к обрыву, швырнул его в реку, где мертвое тело поплыло вслед за другими телами утопленников, чтобы исчезнуть в водовороте кашуэры.

– Все кончено, – тоном философа произнес пустынник, – теперь не осталось ни одного человека от милой шайки, с которой мы имели дело. Жаль, что не удалось уничтожить ее раньше! Это избавило бы нас от многих хлопот.

Жан осмелился обратиться к пустыннику с просьбой:

– Милостивый государь, – сказал он, – вон там, на другом берегу, осталось тело славного малого, который был нам товарищем и верным другом около месяца. Эти разбойники убили его. Можем ли мы надеяться, что вы дадите нам средство предать погребению прах этого доброго человека?

– Разумеется, милое дитя, – отвечал растроганный философ. – Я сам отправлюсь отдать последний долг вашему другу, и притом немедленно.

Они вернулись вместе в крепость, где были сделаны необходимые распоряжения для доставки на остров бренных останков бедняги Каванту. Он вполне заслужил честь быть погребенным на кладбище здешней колонии.

По окончании погребальной церемонии таинственный благодетель отвел детей в сторону и сказал:

– Меня зовут Пьер Ленуар. Вот уже десять лет, как я покинул Францию, чувствуя потребность жить на свободе, под открытым небом, что было всегда предметом моих мечтаний. Я покажу вам свои владения, и если только вы пожелаете, то можете поселиться у меня, чтобы вести тот же образ свободной жизни.