Остров Родос – властелин морей

Так Родос остался под властью османов. Крепостные стены постепенно ветшали – турки начали возводить поверх них жилые дома. Характерно, что многие путешественники XIX века отмечали, что турки, испытывая уважение к доблести рыцарей, 300 лет не трогали их гербы, вмурованные в стены крепости и домов. Маршал Мармон писал, к примеру (пер. с англ. – Е. С.): «Гербы рыцарей Ордена Св. Иоанна, сражавшихся против султана Сулеймана, еще украшают давно оккупированный город… Улица рыцарей не повреждена, и вход в каждый дом еще украшен гербом последнего обитателя. Строения сохранены, но не заселены, и мы практически чувствовали, что окружены тенями ушедших героев. Герб Франции, знаменитый Флёр-дё-ли, виден во всех направлениях. Я видел герб Клермона Теннерра и других древних прославленных родов». «Турки, – отмечает Э. Тааффе, – никогда не уничтожали на Родосе столько, сколько французы в первые дни своего пребывания на Мальте, скидывая статуи знаменитых героев и выдалбливая отовсюду гербы, даже со дворца». Большая часть этих гербов сохранилась и доныне, несмотря на утраты Второй мировой войны. Отметив уважение турок к доблестным противникам, продолжим, тем не менее, нашу мысль об общем упадке города-крепости. Дворец Великих магистров был обращен в тюрьму и так же неотвратимо ветшал, как и вся крепость. Многочисленные землетрясения дополняли картину разрушения. Чарлз Ньютон, назначенный консулом на Родос в 1853 г., так описывает город, отмечая, что внутри него вместе с турками и евреями вновь живут греки: «Родос – такое место, которое давно уже угасает от атрофии, пожирающей Османскую империю. Город слишком велик для его обитателей, ютящихся по разным норам и углам. Около года назад землетрясение обрушило одну из прекрасных старинных башен. Ее руины упали на одну из главных улиц, заблокировав ее. И ни единого камня не тронули турки, и руины, возможно, и сейчас находятся там же, если только их не сдвинуло следующее землетрясение… [Во рву] еще осталось много замечательных старинных медных пушек рыцарей, на которых можно распознать королевские лилии – эмблему Франциска Первого и иные геральдические символы. Входы защищены от непогоды старыми кирасами, взятыми из оружейной рыцарей. Везде у бастионов лежат массивные каменные ядра. Многие из них использованы для заделки брешей в стенах… В верхнем городе есть маленькая оружейная, в которой хранятся шлемы, кирасы, боевые топоры, бронзовые мортиры, ручные гранаты, сделанные из темного стекла, и прочие интересные артефакты рыцарей. Западная и южная части укреплений окружены двумя кладбищами; турецкое тянется от ворот д’Амбуаза до ворот Св. Иоанна; оттуда к берегу идет еврейское кладбище, расположенное прямо снаружи их квартала. С этими кладбищами граничат большие турецкие сады». Довольно ярко Ньютон описывает, хотя его к тому времени на Родосе уже не было (он находился поблизости, в Бодруме), как упомянутая им турецкая атрофия проявила себя при взрыве порохового склада, размещавшегося в храме Св. Иоанна в 1856 г.: «Ужасная катастрофа только что обрушилась на город Родос. Обитатели едва оправились от шока после землетрясения, которое разрушило многие частные дома и серьезно повредило укрепления, как имел место взрыв, который совершенно уничтожил церковь Св. Иоанна и убил несколько сотен людей. В сводчатых подвалах этой церкви находился пороховой склад, и, если верить туркам, взрыв приключился в довольно странной манере. Своды подвалов склада были раскрыты землетрясением, и через трещину попала молния и воспламенила порох. Так ли все и случилось, или по причине громадной небрежности должностных лиц, от которых зависело это дело и которые, желая обезопасить себя от ареста, выдумали историю с молнией, однако твердо известно, что, когда случился взрыв, городские власти, начиная с паши, выказали абсолютно полную беспомощность и апатию. Катастрофа случилась вечером, приблизительно в то время, когда запирают городские ворота. Так как было известно, что много людей находятся под руинами, британский консул, мистер Кэмпбелл, немедленно послал к паше, побуждая его принять немедленные меры, чтобы спасти тех, кто еще мог быть жив. Паша, с обычной апатией турецкого чиновника, ничего в течение ночи не предпринял; и мистеру Кэмпбеллу, который тут же во главе группы рабочих решил оказать помощь, было отказано в пропуске через сухопутные ворота, и его принудили штормовой ночью проплыть вокруг из карантина до морских ворот большой гавани с риском потонуть для его лодки. В результате этих задержек он и его люди прибыли на место несчастья не ранее 11 часов ночи. Мистер Элфред Билиотти во главе этой маленькой партии рабочих трудился всю ночь при свете факелов так хорошо, как только мог, и ему удалось выкопать нескольких погребенных заживо человек. Среди них была молодая турчанка, недавно просватанная, и ее возлюбленный имел удовольствие помочь извлечь ее на белый свет. Утром мистер Кэмпбелл снова послал к паше с сообщением, что его маленькая партия рабочих совсем выдохлась, и предлагал, в связи с тем, что в гавани находился турецкий военный корабль, послать часть его команды на берег помогать расчищать руины. Предложение частично было исполнено – только так, что позже была высажена большая партия матросов и солдат, да только не копать, а охранять место происшествия с примкнутыми штыками! Драгоценные часы уходили понапрасну, и когда, наконец, пашу подстегнули действовать активно, отыскать под руинами живых людей было уже невозможно».