Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

Добравшись до усыпанного лежанками и солнечными зонтами берега, мы со Стасом тут же сбросили ненавистные костюмчики, схватили ласты и маски, которые выдавали в специальной фанерной кабинке, и нырнули в теплую морскую воду.

Она была прозрачнее стекла, и я тут же увидел стайку желтых в черную полоску рыб. Настроены они были очень дружелюбно, подплывали вплотную и тыкались в нас носами. Мгновение спустя мимо нас промчались еще две стаи — круглых красных и продолговатых перламутровых рыбешек.

— Ты видел, видел?! — закричал Стас, когда мы вынырнули.

Еще бы! Мы нырнули снова. Теперь вокруг нас вертелась компания маленьких бело-серебристых рыбок. Но одна рыбешка повеселила нас больше всех. Она была квадратная, точнее, в форме коробочки, рыжевато-коричневая и с голубыми пятнышками. Она смотрела на нас уморительно серьезно, шевеля губами и тоненькими длинными, как лапки, плавниками.

Наплескавшись, мы поплыли к берегу. По дороге я нырнул еще раз и вдруг увидел на дне обломки какого-то судна! Возможно, даже пиратского! Мы выбрались на берег. На Перископова, одетого с ног до головы и сидящего под палящим солнцем в шезлонге без зонта, даже смотреть было тягостно.

— Вот это кайф! — закричал Стас. — Вот это море!

— Это ненастоящее море, — сказал Перископов. — Залив искусственный — для туристов. Солнцеподобные фараоны тут никогда не купались, — покосился он на меня.

— Но там обломки корабля! — закричал я и тут же понял, что скажет на это наш циничный экскурсовод. Так и оказалось:

— Это ненастоящие обломки. Их сделали специально и привезли сюда. Точно такие же лежат в заливах возле каждого отеля.

О господи! Да есть ли в этой фальшивой стране хоть что-нибудь настоящее?!

— Пойдем-ка в номер, — предложил я Стасу.

— Айда, — ответил он. — Какой интерес купаться в аквариуме…

На обратном пути я заметил, что попугаи примотаны к веткам скотчем.

Наконец наступил вечер, и нашу группу на огромном автобусе повезли к главному стадиону столицы. Впереди и позади автобус сопровождали мотоциклисты с автоматами.

— А зачем нам конвой? — поинтересовался Стас. — Люди-то вокруг добрые…

— Я бы не сказал, — проскрипел Перископов.

— Как?! — поразился я. — На них что, Леокадия не действует?!

— Я, я, можно, объясню?! — попросил Перескоков, заискивающе глядя на Перископова.

Тот безразлично пожал плечами.

— Так вот! — светясь, сообщил Перескоков. — Леокадию тут и не слышали. Она запрещена! Под давлением религиозных фанатиков.

— И почему же эти неприятные аборигены запретили такую милую певицу? — насупился Вольфрам.

— Потому что у нее юбочка короткая и танцы бесстыдные!

— А мне нравится! — заявил Вольфрам.

— Так мне тоже! — воскликнул Перескоков. — А знаете почему? Потому что мы оба — неверные собаки. А правоверному мусульманину это нравиться не может.

— Сегодня ситуация исправится, — нехотя проронил Перископов.

— Точно! — подтвердил Перескоков. — Именно сегодняшний концерт станет поворотным этапом в истории Египта. Он объявлен как концерт дуэта «Тот-Того», вы ведь тут безумно популярны, так как поете песни запрещенной Леокадии.

— Но в нашем-то исполнении они не действуют, — заметил я.

— Вот именно! — воскликнул Перескоков. — Но сегодня на центральном стадионе Каира из-за вас соберутся десятки тысяч зрителей, и концерт будет транслироваться по ТВ. Но вместе с вами на сцену несанкционированно выйдет и Леокадия!

— А ее не убьют? — забеспокоился Стас.

«А нас?» — подумал я, но промолчал.

Перископов хрипло захохотал и отрицательно покачал головой.

«Они подобреют, — догадался я. — Потому и не убьют».

Мне стало противно: вместо того чтобы спасать мир, мы, как и тогда, в Киреевске, сами же помогаем всеобщему подобрению. Нет, так нельзя. Я наклонился к Стасу, сидевшему с краю возле прохода.

— Мы должны помешать ей, — шепнул я.

— Как?

— Предлагаю схватить ее, как только она выйдет, и пытать, пока все нам не выложит.

— Пытать Леокадию? — Глазки у Стаса заблестели. — Всячески? Я согласен! — Тут он покосился на Перископова. — А как быть с этим, он ведь не даст?

— Подсядь к Вольфраму и предупреди его и телохранителя: пусть, как только она выскочит на сцену, они хватают Перископова и держат изо всех сил, а лучше — пусть свяжут.

Стас кивнул и пересел.

Вот такую я затеял комбинацию. Я чувствовал, что мы встряли в опасную игру с какими-то могущественными силами, но что-то ведь нужно было делать!

Каирский стадион был забит до отказа. Именно тут я понял, что мы со Стасом стали уже настоящими профи. Ведущий, мужчина в белом одеянии под названием «галабея» и в чалме, что-то крикнул в микрофон, зазвучало вступление песенки «Кис-кис, мяу», зрители взревели, и мы без малейшего волнения выскочили на сцену. Приплясывая, мы отчеканили куплет про свинью, ничуть уже не смущаясь, буквально на автопилоте.

Зазвучал проигрыш… Натренированным уже ухом я заметил еле уловимый стык фонограмм: это была уже другая запись, хоть и той же песни. И тут на сцепе появилась закутанная с ног до головы в пеструю материю женская фигура. Лицо девушки было спрятано под чадрой. Стадион сразу взвыл от восхищения.