Остров Русь (сборник)

Глава шестая,

в которой нам книги строить и жить помогают

(Рассказывает Костя)

– Стас! – Я осторожно похлопал брата по выступающей части тела. Тот встал, отряхнул часть снега и задумчиво сказал:

– Холодно.

Да, в этом он был совершенно прав. Мороз был несильным, градусов десять, но школьная форма от него спасала слабо.

– Костя, а что мы здесь делаем?

Подумав, я нашел самый правильный ответ и без колебаний поделился им с братом.

– Мы? Мы замерзаем.

– Плохо, – так же спокойно и неторопливо ответил Стас, начиная плавно притопывать ногами. – Интересно, куда нас сволочь Кащей засунул? На Северный полюс? Замерзнем…

Попадание в коварную Кащееву ловушку подействовало на него удивительным образом. Братец начисто лишился своей неуемной энергии. Сообразив, что такой вареный или, точнее, свежемороженый Стас мне в беде не помощник, я заорал:

– Стас, проснись! Делать что-то надо! Кубатай бы тебя не одобрил!

При упоминании любимого имени Стас слегка ожил. Я понял, что надо закреплять успех:

– Да что Кубатай! Разве в твоих любимых книжках так легко сдаются? Вспомни эту… как ее… «Молчание кондора». Или «Курятник в зеленом лесу». Там ни в какой беде не унывают!

На самом-то деле я этих книг не читал. Только слышал, что они учат доброте и мужеству. Но напомнил о них удачно – брат окончательно ожил. Книжки писателя Решилова были для Стаса второй святыней, почти сравнимой с генерал-сержантом. Он потер порозовевший нос, обошел вокруг меня, потом заявил:

– Стой крепче. Я тебе на плечи заберусь и осмотрю местность.

– Давай лучше я на тебя залезу! – возмутился я.

– Не стоит. Ты же выше. Если я на тебя стану, то больше смогу увидеть.

…Был тут какой-то прокол в Стасовой логике. Но спорить не хотелось, да и времени не было – у меня от мороза аж уши звенели.

Я сел на корточки, Стас, пыхтя, вскарабкался мне на плечи, и началось… Кое-как распрямившись, я топтался в снегу, а Стас, стоя на моих плечах, командовал:

– Направо. Еще. Еще направо. О… О!!!

– Что? Что?! – воодушевился я.

– Подпрыгни! – потребовал Стас. – Да повыше.

Деваться было некуда. Я поднатужился – и прыгнул…

Выбираясь из снега, Стас сообщил:

– Костя, мы спасены! Там дома!

– Молодец, – прошептал я. Стас зарделся. Сказал:

– Я смог их увидеть только потому, что стоял на твоих плечах!

Вроде и ситуация была критическая, а как мне тепло от такого признания стало! Тепло-тепло… И сонно… Тут я понял, что просто замерзать начинаю, и завопил:

– Бежим!

И мы помчались, временами проваливаясь в снег по пояс.

– Жаль, что книжки Решилова у Кащея остались, – вздыхал Стас на бегу. – Такое собрание! Все есть – и «Осиновые штанишки», и «Побудка для сестрицы», и «Шофер на каждый день». А самое главное – там был новый роман! «Правда о летчиках и самолетах»! У нас он вообще еще не написан! Представляешь – раньше писателя бы прочитали!

– Ты сейчас холода надышишься, – осадил я Стаса, – заболеешь и вообще ничего никогда не прочтешь.

– Почему?

– Да потому что помрешь!

Но Стаса мои слова лишь на время от болтовни оторвали. Так всю дорогу и разглагольствовал, даже когда от холода у него язык заплетаться начал. И лишь когда прибежали мы к домам – было их штук десять, все такие приземистые, крепкие, – замолчал. Подойдя к домам поближе, мы увидели табличку на столбе:

«Станция МОЛОДЕЖНАЯ».

– Это где? – спросил Стас, который по географии знал лишь долину Нила.

– В Антарктиде, – поднатужившись, каким-то чудом вспомнил я.

– А где полярники? – возмутился Стас. Покрутил головой и вдруг воскликнул:

– Во! Глянь, у них митинг какой-то! Руками машут…

Я посмотрел в ту сторону, куда он показывал, и чуть не засмеялся, хоть нам было и не до смеха. В километре от нас и вправду по снегу прыгали черные фигурки и махали крылышками.

– Балда! Это пингвины!

– Допустим, – не смутился Стас. И повторил: – А где полярники?

Я только плечами пожал. Снег вокруг домов был чистый, нетронутый. Сразу видно – давно здесь никто не зимует.

– Надо внутрь попасть, – решил Стас, и мы принялись обходить дома. Легко сказать – внутрь! Все двери были на такие могучие замки заперты, что их и ломом не своротишь.

– Это ж надо, – возмущался Стас, стуча зубами. – Дети замерзают, а они от воров все позакрывали.

Только одно здание, поменьше других, с вывеской «Красный уголок» было заперто халявно – на обычный английский замок. Шансов, конечно, было мало, но… Я достал из кармана наш домашний ключ и попытался повернуть…

Дверь открылась!

Мы с братом ввалились в маленькую комнатку вроде прихожей. Там еще дверь была. Зашли, видим – просторный зал, полки с книгами, как в Кащеевой библиотеке, сквозь замерзшие окошки кое-как пробивается свет. Посреди зала железная печка, на ней – коробок спичек и пачка «Беломорканала». В углу – железная койка. И холодина – как на улице.

– Все равно замерзнем, – решительно заявил Стас. – Так уж получается.

– Не замерзнем! – сказал я с неизвестно откуда взявшимся оптимизмом и стал снимать с полок подшивки газет: «Труд», «Комсомольская правда» и «Спид-ИНФО».