Остров Сердце

– Откуда такие потери? – раздраженно уточнил Барков. Ему впервые в жизни пришлось командовать операцией по ликвидации спланированного мятежа. – Вы же ночью докладывали о пяти убитых?

– В районе водозабора тяжелый бой был, пытались захватить городскую систему водоочистки. Видимо, там орудовала основная группа подстрекателей, обученных военному делу и хорошо вооруженных. Несколько убитых опознаны – известные личности, еще со штурма Назрани. Их потери – девятнадцать человек убитыми. И на электростанции двенадцать. А всего за ночь с их стороны человек пятьдесят будет! Среди гражданских тоже есть убитые и раненые. Несколько человек на стадионе, потом ночью в городе, в том числе от рук мародеров… Сейчас цифры уточняем.

– Что со Шмаковым?

Омоновец потупился:

– Умер! Пуля пробила позвоночник… Большая кровопотеря…

Барков плотно зажмурился, а когда открыл глаза, они заметно покраснели. Подполковнику, который увидел лицо Баркова в треснутом зеркальце, даже показалось на секунду, что тот сейчас расплачется.

– Герой России! – выдохнул Барков. – Три боевых командировки! И смерть от какой-то соплюшки принял… Что за дети? Откуда вообще у них ствол, черт возьми?!

– Тут непонятно. Пистолет оказался с большим прошлым… Тележурналиста из "Взгляда" помните, которого в подъезде застрелили? Так вот, по предварительной информации он был застрелен из этого же оружия…

– Ни хрена себе у вас тут детишки гуляют! Это как понимать?

– Случайно, думаю… Нашли, может быть… Детишки эти проституцией и воровством занимались, на вокзале в линейном отделе их опознали. А почему она стрелять стала – загадка… Теперь не расскажет.

Барков попытался обернуться, но не сумел и только махнул рукой:

– Дожили мы, подполковник! Дети малые Героев России убивают!

– Брошенные дети – как порох! – вздохнул омоновец. – Дай искру, обязательно взорвется.

– Что говорят задержанные? – сменил тяжелую тему Барков.

– Сейчас пообщаетесь! – омоновец указал пальцем на строение с выбитыми стеклами. – Здесь в подвале их и держим,

Он провел Баркова по коридору, окрашенному суровой темно-зеленой краской, потом по лестнице на второй этаж. Под ногами хрустело битое стекло и куски штукатурки, отлетевшие от потолка и стен. Криво висели пробитые пулями плакаты о важности выполнения воинского устава, а также о том, что защита Родины есть священный долг каждого гражданина.

– Серьезно тут бились! – констатировал Барков, разглядывая многочисленные следы ночной атаки.

– Было за что! Тут штаб местной кадрированной дивизии расположен, кроме комдива, двух десятков офицеров и взвода охраны никого. Зато стрелкового оружия в подвалах как раз на дивизию! Вот они сюда и рвались. А этот взвод охраны так грамотно оборону организовал, что и сами почти все целы, и к оружию бандитов не подпустили. Молодцы, не то, что УВД!…Герасименко!

– Я! – отозвался голос из раскрытых дверей кабинета. Они вошли.

Навстречу им поднялся молодой, коротко подстриженный капитан. Напротив за столом сидел узкоглазый мужчина, руки которого были перехвачены сзади наручниками, а за спиной у него стоял здоровенный омоновец в изрядно потрепанном камуфляже.

– Докладывайте! – приказал Барков.

– Допрашиваем задержанного,- начал капитан. – По нашим сведениям, это находящийся в розыске за многочисленные преступления Алексей Хартаев, он же Леша Бурятский. Ждем из Москвы дополнительные ориентировки…

– Боитесь, что сбежит? – Барков кивнул на здоровяка.

– Боимся! – серьезно ответил капитан. – Это сержант Сухов, – здоровяк в ответ на представление кивнул, – он и задержал Хартаева!

– Сухов, говоришь? – Барков улыбнулся, потому что сержант был совсем не похож на героя знаменитого фильма. – И как же ты его?

– У него патроны кончились… Вышел на нас с гранатой, я его и взял.

– Что, не взорвалась граната?

– Почему? – удивился сержант. – Взорвалась. Когда я ее у него отобрал и в воду кинул… Даже рыба всплыла.

Барков с уважением посмотрел на сержанта и коротко бросил:

– Представить к награде! К ордену "Мужества". И всех, кто отличился!

Он сел напротив террориста и внимательно его рассмотрел: худой, но очень крепкий и выносливый, смотрит спокойно и уверенно, глаз не прячет.

– Ну что, Алексей Семенович, – спросил Барков, сверяясь с ориентировкой, лежащей на столе, – кто тебя сюда послал, не скажешь?

– Не скажу! – отозвался боевик. – Потому что не знаю. А знал бы – тоже не сказал.

Говорил он по-русски абсолютно без акцента и выглядел настолько мирно, что где-нибудь на улице Астрахани его можно было бы принять за опрятного, непьющего работягу-казаха, который отстоял смену у станка и теперь спешит к семье.

– И не надо! – согласно кивнул Барков. – Без тебя знаем.

– Зачем тогда спрашивать?…

– Скажи-ка: деньги хорошие получил за свои художества?

– Почему нет? Хорошая работа требует хорошей оплаты!

– Убивать людей – это что, работа?

– Смотря каких! – охотно ответил Хартаев. – Мне, к примеру, русского убить – одно удовольствие. Даже без денег!