Остров Серых Волков (ЛП)

Если бы не стояла такая жара, я бы зарылась в спальный мешок, чтобы сбежать от этого разговора. Странное чувство, сидеть в этой хижине, пока Гейб и Эллиот делятся секретами, не предназначенными для посторонних.

Гейб наклоняется вперёд. Он — искажённое отражение Эллиота. Его мягкость против угловатости Эллиота.

— Боже правый, Эллиот. Прошло два года. Она оскорбила твоего отца. Ты не можешь всю жизнь её игнорировать.

— Именно этим я и собираюсь заняться. Я не рассказывал тебе всей истории. Мой отце умер, а она…

— Ты выбираешь лёгкий путь. Ты и сам это понимаешь, — Гейб качает головой. — Перестань обижаться, будь мужчиной.

— Тебе не понять.

Гейб напрягается.

— Ты говоришь, что я не мужчина, потому что у меня нет отца?

— Я говорю, что ты понятия не имеешь, что значит — потерять отца таким образом. Ты не можешь называть это лёгким путём.

— Нет, — отвечает Гейб. Его глаза блестят дико при лунном свете. — Нет, ты говоришь, что я не мужчина, потому что моя мама девственница. Меня создал не мужчина, так что и я не могу им быть. Ты говоришь это также, как все другие, когда узнают, что я неестественный.

— Ты прекрасно знаешь, что я так не думаю.

Что-то во взгляде Гейба говорит о том, что он перешёл черту разума. Что ром заставляет его вести разговор, который сам с собой он ведёт слишком часто.

— Конечно, мы знаем, что ты мужчина. Ты был с девушками. Они так говорят, — произносит Анна. — Хотя, я полагаю, это твоя цель.

— Думаешь, я заставляю их это делать? Думаешь, они все врут? — лицо Гейба настолько красное, что я переживаю, как бы он не начал потеть кровью.

— Это не то, что я имела в виду.

— Неважно, Анна, — Гейб поворачивается ко мне, я прислоняюсь к стене. Если буду сидеть достаточно неподвижно, смогу ли я просочиться через дерево в ночную тишину?

Конечно, нет.

Гейб смотрит на меня всего мгновение. Я вижу сдвинутые брови, раздувшиеся ноздри, сердитый взгляд и опущенные ресницы, а потом — ничего, потому что Гейб резко прижимается к моим губам своими. Поцелуй жёсткий, требовательный. Грубые пальцы крепко держат мою голову, сильно впиваясь в кожу. Толкаю Гейба в плечи, но он даже не шевелится. Он сосредоточен на своём языке, скользящим мне в рот.

— Прекрати, — говорю, прежде чем его губы снова обрушиваются на меня. Я чувствую его боль и смятение, но ничего романтичного в этом нет. Снова толкаю его, сильнее. — Гейб, прекрати!

Он двигается быстро, очень быстро. Я моргаю, а он пересекает комнату и забивается в углу, как загнанное животное. Анна направляется к нему, но останавливается на месте.

— Всё нормально, — произношу я, потирая распухшие губы.

— Нет. Совсем не нормально. Ты сказала прекратить, — Гейб прячет лицо в руках. Смотрит на Эллиота и Чарли. — Она сказала прекратить.

Затем он уходит. Дверь распахивается, открывая взгляду тёмную землю, тёмное небо и глубокий тёмный провал.

Эллиот присаживается рядом со мной.

— Ты как?

— Я в порядке.

Он смотрит на дверь, а когда заговаривает снова, голос его звучит зловеще спокойно.

— Я с этим разберусь.

Затем он тоже уходит.

Без часов я не знаю, сколько времени прошло, но Эллиота возвращается не скоро. Один. Анна выходит наружу караулить Гейба, так что Эллиот, Чарли и я ложимся спать.

Но я не сплю. Представляю, как Гейб, движимый виной и яростью, проваливается в бездонную яму. Засыпая, я представляю его кости на дне, мёртвую улыбку и взгляд, полный муки после нашего поцелуя.

ГЛАВА 20: РУБИ

Гейб жив.

Нет, «жив» — неверное слово для парня, который стоит над ямой с пугающими, пустыми глазами. Он здесь. И он дышит. Кажется, это всё, о чём мы можем просить этим утром.

Чарли пинает камень в яму.

— Час. Всего лишь час.

Он тратит весь завтрак на то, чтобы убедить нас, что короткая остановка в тёмной яме, это лучший способ начать утро.

— Я понимаю, что у тебя есть эта патологическая жажда приключений, — говорю я ему. — Но я не стану помогать тебе умереть.

— Руби, — он произносит моё имя так, будто растягивает тэффи. — Разве тебя не разбирает любопытство? Ну, час же стоит любопытства?

Прямо сейчас Сейди посмотрела бы мне в глаза и каким-то образом прочитала бы мои мысли. Она бы оказалась в центре внимания вместо меня, выделялась мило и сексуально и напомнила Чарли, что она несла ответственность. Но сейчас здесь только я, и в моём ответе нет ничего ни милого, ни сексуального.

— У кого-то на острове наша карта. Мы не видели звёздный символ и волков, поэтому мы не будем тратить время на то, чтобы спуститься в яму, которая, может быть, станет, а, может быть, и не станет нашей возможной смертью, — я взваливаю на плечи свой рюкзак. — Мы будем отступать, пока не увидим подсказку. И тогда ты сможешь попытаться покалечить себя.

Я направляюсь в лес.

— Так держать, — говорит Анна, пробегаясь, чтобы идти со мной нога в ногу. Я замедляюсь, чтобы мы могли идти рядом друг с другом.

— Фантастический отказ. Эллиот чуть не упал в эту яму от смеха.

— Сейди была хорошей сестрой, — говорю я.

— Какой сестрой была ты?

— Я была сестрой хорошей сестры.

Анна берёт меня под руку.

— А теперь?