Остров сокровищ

— Многим культурам был свойствен культ обнаженного тела, и они его не стыдились, — заметил Джойс. Видно, вдали от «Испаньолы» парни ощутили небывалую свободу и отпустили свои языки.

— И все-таки они не выпячивали то, что положено прятать, — стоял на своем мистер Трелони. — На Энглеланде такую скульптуру только в Веселом районе ставить.

— Неправда, — тихо возразил Том. — Это потрясающе. Он был молодец, этот парень.

— Ладно, — решительно сказал Крис Делл. — Что еще вы нашли?

— Тут рядом. — Хантер принялся разбирать соседний куст. — Вот.

Среди вывернутых желтой изнанкой кверху листьев оказалось маленькое тельце из того же белого камня с дымчатыми прожилками. Худенькая голая девочка беспомощно лежала на спине, согнув ноги с острыми коленками, приподняв голову, оторвав ее от постамента. Лицо было некрасивым и бессмысленным, словно девочка была идиоткой. Тонкие руки-палочки были сжаты в костлявые кулачки, живот провалился, кожа обтягивала хрупкие ребра.

— Аллегория голода и болезней, — произнес доктор Ливси. — У нас в клинике однажды лежала такая. Ее заперли в пустом доме. Она пробралась к соседям и спряталась, а они закрыли дом и надолго уехали.

— Частные лица ее не возьмут, — размышлял сквайр. — Разве что в музей какой или картинную галерею. И опять же: почему было не изобразить ее со сведенными коленями? Ребенок не понимает, но взрослые-то должны.

— Каждый видит свое, — хмуро отозвался Крис Делл. — Мэй — гадость в небе, вы — гениталии.

— Крис, я бы вас попросил…

— Джойс! Что тут еще?

— Женщина. — Охранник перешагнул через девочку, запутался в цепких ветках, упал. — Тьфу, черт… Но она попорчена. Вандализм, — добавил он важно, продолжая играть дурака.

Джойс убрал ветки. Женщина лежала на спине, смирно, как покойница. Старая, дряблая плоть. Мне стало жаль усилий, с каким неведомый мастер вытачивал и шлифовал каждую складку, морщинку, вмятину оплывшего старушечьего тела, расползшегося в стороны живота и безобразных грудей. Аллегория старости должна быть более благородной. Или хотя бы менее беспощадной. И что сделали с лицом несчастной статуи? Разбили, раскрошили. С какой же силой надо было бить по камню, с какой злобой… Во вмятины разбитого лица насыпались опавшие листья. Джойс смахнул их.

— Э, взгляните. Доктор, что это с ней?

Доктор Ливси обошел скульптуру и нагнулся над каменной головой с растрепанными жидкими волосами.

— Господи, — вымолвил он.

Разбит был не камень: размозжено лицо женщины; нос, лоб, щеки вбиты внутрь головы — и тщательнейше воспроизведены в белом камне.

— Это уже гадство, — сказал Мэй. — Мистер Трелони, такую скульптуру у вас купят только маньяки.

— Я ее и брать не буду. — Сквайра передернуло.

— Здесь есть еще что-нибудь? — спросил второй помощник у охранников.

Те неловко переглянулись.

— Нехорошо разграблять подчистую, — пробормотал Хантер.

Сквайр оживился; похоже, он до сих пор был не в курсе.

— Где? — наседал Крис Делл.

— Их много, — пробубнил охранник. — Что ж мы — все и сопрем?

— Все не будем. Показывай.

— Там, — Хантер махнул рукой вглубь парка. — Недавно стоят, еще не заросли.

Мистер Трелони ринулся осматривать новые нежданные сокровища, а меня Джойс придержал за локоть.

— Где твой болтливый зверь?

— В глайдере.

— Не оставляй без присмотра. Мало ли, случится неприятность.

— В каком смысле?

Джойс неопределенно повертел в воздухе кистями рук.

— С болтунами часто случаются неприятности. — Он зашагал к поджидающему меня лисовину. — Том, не распускай зверюгу. Всюду бегает, треплет языком. Не ровен час, доболтается.

У Тома округлились глаза. Нас предупредили. Это что же — сквайр велел Джойсу втихаря удавить поюна? Зверя, который разговаривает голосом Юны-Вэл? Если Джойс не удавит, сквайр Хантеру велит. А при случае и сам может наступить, сослепу да невзначай. Только за то, что Александр повторил глупости, которыми сквайр доводил лисовина?

Я бросился догонять Мэя.

— Пожалуйста, вызови Рейнборо. Пусть он пересадит поюна в глайдер Криса.

Навигатор посмотрел на меня, как на идиота, однако просьбу уважил. Мне стало спокойнее.

Впереди, в царящем под кронами зеленоватом сумраке, забелели статуи.

— Экая толпа, — сказал лисовин. — Наверняка они хуже тех.

— Почему? — оглянулся Джойс.

— Когда хорошего делают сразу много, оно резко хужеет.

— Мудрец, — усмехнулся охранник.

Мистер Трелони первым достиг скульптур и затоптался в явной растерянности. Крис Делл стремительно прошелся среди них и повернул назад.

— Мэй, камеру не взяли.

— У меня есть, — отозвался Хантер, с мрачным видом стоя среди коллекции, которую хотел уберечь от разграбления.

Лисовин ошибся: эти скульптуры не уступали трем первым. Тот же белый с дымчатыми прожилками материал, та же поразительная тонкость отделки. Только здесь не было ни женщин, ни детей, ни стариков.

— Но это же сущее неприличие! — возмутился сквайр. — Полсотни голых мужиков. Куда я их дену?

— Оставьте здесь, — предложил Джойс.

— Какой свободолюбивый народ их создавал, — заметил доктор Ливси. — Они все рвутся убежать.