Остров спокойствия

– Черт, черт, черт! Прости. – Рид нагнулся за джинсами, вытащил телефон из кармана. – Квотермейн. Так, помедленнее. Где? Хорошо, еду. Не волнуйтесь.

– Должен ехать, – сказал он Симоне, натягивая джинсы. – Я сегодня на вызовах.

– Что случилось?

– Автомобильная авария, поваленное дерево, истерика.

– Могу поехать с тобой.

– Категорическое «нет». – Он надел рубашку. – Останься. Поставь пиццу в духовку. Поешь. Я тебе напишу.

Рид достал из тумбочки пистолет.

– Надень плащ.

– У меня внизу есть дождевик. – Сел, зашнуровал ботинки. – Вон там, в ящике, фонарик. Внизу есть свечи и большой фонарь, если электричество отключится.

– Будьте осторожен, шеф. Ураган и правда сильный.

– Мне бы меч… – Рид встал, обнял ее, поцеловал. – Пицца и мороженое в морозилке. Я вернусь, как только смогу.

«Вот что бывает, когда спишь с копом», – подумала Симона, стоя посреди пустой комнаты. Он не колебался, не жаловался на судьбу. Просто оделся и вышел в бурю.

Она подошла к его шкафу и открыла дверцу. Забавно, Рид использовал всего четверть, если не меньше, доступного пространства.

Заглянула в ванную. По-видимому, халата у копа нет. Она вернулась к шкафу и взяла одну из его рубашек.

Потом написала Сиси, что пережидает ураган у Рида.

Две минуты спустя Сиси ответила: «Ого!»

Симона подумала о пицце, но решила дождаться Рида. Может, он ненадолго. Подумала, не включить ли телевизор. Или почитать книгу? В спальне лежало несколько книг, а еще она видела стопку внизу, в гостиной.

«Уловка-22», какие-то триллеры. Брэдбери «Надвигается беда». Книга хорошая, но не лучший выбор в темную штормовую ночь, к тому же в одиночестве и в незнакомом доме.

Жаль, не захватила альбом для рисования…

Может, у него найдется блокнот или бумага? Симона выдвинула ящик тумбочки: фонарик, о котором он говорил, и «айпад», который, как выяснилось, управлял телевизором, музыкальной системой и камином.

Значит, шеф любит технику. Новая информация для файла «Знакомство».

Кабинет! Наверняка там найдутся бумага и карандаш. Симона вышла в коридор, на секунду заглянув с улыбкой в ретрованную. Может, она сама нарисует для него красивую русалку.

А что? Скоротать время, рисуя русалок. И сделать несколько набросков к «Защитнику».

Она нарисует его в профиль – правый бок, потому что ей нужны шрамы, – голова повернута вправо, меч в обеих руках, резкий удар вниз. Придется попросить его не стричься некоторое время. «Защитник» должен быть немного лохматым.

Когда Симона открыла дверь кабинета, вновь сверкнула молния. Она подумала о Риде, который ушел в бурю, потому что кому-то нужна помощь. Она приехала к нему ради секса – однако осталась, потому что начала узнавать, что он за человек.

Он не соврал насчет беспорядка. Груды папок на старом письменном столе, плюшевый мишка с пистолетом и полицейским значком. Складные стулья у стены, мусорная корзина с бутылками и жестяными банками. Карты, прикрепленные к непокрашенным стенам.

А вот и стопка блокнотов – вполне подходящих – в шкафу без дверок.

Симона прошла через комнату, взяла один блокнот, повернулась к столу, чтобы поискать карандаши… И увидела доски. А потом увидела, что теснилось на этих двух широких досках.

– Боже. О Боже.

Ей пришлось ухватиться за спинку стула, глубоко вдохнуть. Она знала эти лица.

Вот старшеклассник, которого, как ей казалось, она любила. Вот ее лучшая подруга. Вот Энджи, которая нравилась Риду.

На фотографиях были не только лица. Там были тела, кровь, разбитое стекло, оружие. Из одной из этих винтовок убили Тиш и выстрелили в Ми.

Она смотрела на лица убийц – мальчишки, обычные мальчишки. Хобарт, Уайтхолл, Полсон.

А на второй доске – Патрисия Хобарт. Ее фотография и фоторобот.

Еще лица, еще имена, еще тела. Время, даты, названия городов.

Рид смотрит на это каждый день. Смотрит, изучает и пытается найти ответы.

– Мое лицо, – прошептала Симона, касаясь фотографий девочки, которой она когда-то была, и женщины, которой она стала.

«Мое лицо на его доске. Его лицо и мое. Он не отводил взгляда. Никогда не отводил».

Поэтому она села за стол и тоже не отводила взгляд.

Когда Рид, насквозь промокший, около двух ночи вернулся домой, он увидел, что Симона, одетая в его рубашку, сидит у огня, пьет колу и читает Брэдбери.

– Привет. Тебе не нужно было дожидаться.

– Не могла заснуть. – Она встала. – Ты промок.

– Ага. Похоже, ветер начинает стихать. – Рид снял черный плащ с надписью «Полиция» светоотражающими буквами на спине и груди. – Все вещи в стирку, – сказал он и ушел.

Когда он вернулся, раздетый и босой, она стояла у холодильника и доставала коробку яиц.

– Слишком поздно для пиццы.

– Для пиццы никогда не поздно, – возразил он. – Ты не ела?

– Еще нет. Я тоже умею делать омлет. Что случилось? Насколько плохо?

– Ты знаешь Вагманов?

– Присцилла – все ее зовут Присси. И Рик. Живут возле школы.

– Они разругались. Похоже, их брак трещит по швам.

– У Рика роман с женщиной, которая прошлым летом работала в кафе Бенсона «Лобстер-Шак». Она из Вестбрука, дважды разведена.

– Так ты знаешь предысторию… Хочешь латте?

– Слишком поздно для латте.

– Ты пьешь колу.