Остров. Тайна Софии

Они встали напротив друг друга, и Анна увидела, что фигурой, цветом волос, ростом и даже характерной для всех Вандулакисов формой носа этот человек чрезвычайно похож на ее мужа, так что не было ничего удивительного в том, что она их спутала. Да и выражение глаз было почти таким же. Когда мужчина заговорил, во рту у Анны пересохло. «Что это за розыгрыш?» – мелькнуло у нее в голове.

– Я Маноли Вандулакис, – произнес он, протягивая руку. – А ты, должно быть, Анна?

Анна знала о существовании двоюродного брата Андреаса и несколько раз слышала его имя, но не более того. И уж подавно она не ожидала, что этот Маноли будет точной копией ее мужа.

– Маноли… – повторила женщина.

Звук имени показался ей довольно приятным. Необходимо было наконец прийти в себя после смущения, вызванного столь дурацкой оплошностью. Подумать только, она поцеловала совершенно незнакомого человека!

– А Андреас знает, что ты здесь? – спросила она.

– Нет. Я приехал час назад и решил устроить всем сюрприз. И у меня получилось! У тебя такой вид, словно ты увидела призрака.

– Мне и впрямь так показалось, – ответила Анна. – Вы так похожи, что это кажется сверхъестественным.

– Я не видел Андреаса лет десять, но мы с ним всегда были похожи. Люди даже принимали нас за близнецов.

Анна в этом не сомневалась. Однако во внешности Маноли Вандулакиса было и немало черт, отличавших его от двоюродного брата. Несмотря на то что плечи у него были такими же широкими, как у Андреаса, он был более худым, и молодая женщина видела, как под его рубашкой выпирают лопатки. У Маноли были смеющиеся глаза, окруженные сетью тонких морщинок. Его так обрадовало то, что его приняли за Андреаса, что Анна поняла: он специально все это подстроил. Безусловно, этот человек умел радоваться жизни.

В эту минуту вошли Андреас и его отец, и комнату заполнили удивленно-радостные восклицания. Пять минут спустя трое мужчин уже сидели вокруг стола с бокалами раки в руках. Анна сообщила, что ей надо заняться организацией ужина, и вышла из комнаты.

Час спустя, к приходу Элефтерии, под столом стояли уже две пустые бутылки из-под раки. Маноли и Элефтерия крепко обнялись и даже пустили слезы радости. Сестрам Андреаса были незамедлительно посланы письма, сообщающие о приезде кузена, и в воскресенье в поместье состоялось пышное празднество в честь возвращения Маноли после десятилетнего отсутствия.

Маноли Вандулакис был жизнерадостным и ветреным молодым человеком, который последние десять лет жизни провел в континентальной части Греции и в других странах, сумев промотать немалое наследство. Его мать умерла при родах, а спустя несколько лет, едва дожив до тридцати, в результате сердечного приступа отошел в мир иной и его отец. В детстве мальчик не раз слышал разговоры, что его отец умер от разбитого сердца, и решил, что как бы там ни было, а жизнь надо прожить так, словно каждый день является последним. Эта жизненная философия превосходно сочеталась с характером Маноли, и остановить его не мог даже дядя Александрос, который после смерти Янниса Вандулакиса стал опекуном мальчика. Уже в детстве Маноли обратил внимание, что все вокруг выполняют свои повседневные обязанности подобно роботам, позволяя себе расслабиться лишь в церковные праздники и по воскресеньям. Он же был настроен превратить свою жизнь в непрерывную череду удовольствий.

Маноли почти не помнил своего отца, не говоря уже о матери, но ему каждый день повторяли, что они вели правильную, высокоморальную жизнь. «И что хорошего им это дало? – спрашивал мальчик, повергая родных в ужас. – Спасло оно их от смерти?»

Рок настиг их подобно коршуну, хватающему беззащитную добычу посреди голой пустыни.

«Ну и гори все огнем! – говорил себе Маноли. – Если судьбу нельзя перехитрить, то можно хотя бы посмотреть, что жизнь может предложить мне помимо нескольких десятилетий, проведенных среди критских холмов, и последующего ухода под землю».

И вот десять лет спустя он вернулся домой. Если не считать редких писем, которые он присылал тете и дяде то из Италии, то из Югославии, но чаще всего из Афин и в которых сообщал, что жив и здоров, связей с родными молодой человек почти не поддерживал. Александрос понимал, что если бы его брат Яннис не умер в таком молодом возрасте, именно он сейчас был бы главой клана Вандулакис и владельцем большей части семейного богатства, и соответственно, Маноли был бы его наследником. Но, дожив до восемнадцати лет, юноша предпочел получить свою долю наследства деньгами, которые впоследствии благополучно промотал в Риме, Белграде и Афинах.

– Светская жизнь обходится очень дорого, – рассказывал он Андреасу вскоре после возвращения. – Самые лучшие женщины подобны отменному вину – они дороги, но стоят каждой потраченной на них драхмы.

Однако после того как «лучшие женщины Европы» очистили карманы Маноли, он вернулся к родным – с несколькими монетами в кармане и держа в уме обещание дяди, когда бы он ни приехал, подыскать ему работу в поместье.