Остров Тайна

Они плавали на старенькой лодке по озеру, расставляя небольшие, сильно прохудившиеся сети. С собаками ходили осенью вдоль озера промышлять белку. Пропадали с утра до вечера на пасеке. Филипп постепенно передавал мальчику свой опыт. И все же главным уроком в любом начинании дед Филипп считал точную стрельбу и учил этому Ваню.

Где бы они ни были, малокалиберная винтовка всегда с ними. В первый раз Филипп дал выстрелить Ване, положив ружье на подходящий пенек. Увидев, что тот промахнулся в кедровую шишку, рассердился и еще долго не давал ему стрелять: «Нечего деньги на ветер пускать!».

После того случая прошел год. На следующую осень Ваня насобирал кедровых шишек, нашелудил три ведра ореха, отнес их в колхоз на приемный пункт, а на вырученные деньги купил два десятка патронов. Дед отнесся к его поступку с уважением, дал свою малопульку. А когда Ваня принес домой первого рябчика, с довольным кряхтением вынес из кладовки старую, шомпольную винтовку и вручил ее мальчишке:

– На вот… учись стрелять.

К ружью прилагался мешочек с порохом, около тысячи пуль и столько же пистонов. В старые времена такие запасы провианта считались состоянием. Теперь винтовка лежала без дела. На смену ей в тайгу завезли новые, заряжающиеся затвором нарезные ружья с новыми патронами. Неизвестно, как долго бы пылилась шомполка у Филиппа, если бы не Ваня.

Первые годы самостоятельной охоты дались не просто. Тяжелое, длинное для мальчика ружье постоянно ударяло стволом по голове, а приклад цеплялся за поваленные деревья. Юному охотнику приходилось носить с собой рогатину, чтобы во время стрельбы класть на нее ствол. Цепляясь за сучки, деревья и кусты, мушка сбивалась в сторону. Ваня постоянно мазал. Добыча улетала, убегала, уплывала. Разочарованный неудачей, он едва не плакал, однако вновь собирался с силами и заново начинал охоту. Дед посмеивался:

– Без этого никак!

Бабушка Анна ругалась на мужа:

– Уж ты, лихоман! Что издеваешься над ребенком? Помоги пускать пульку точно в цель!

Дед сердился, топал ногами:

– Уйди, старая лысуха! Не лезь в мужские дела! Пусть сам докумекает!

И Ваня докумекал! Увидел однажды, стреляя в белку на припорошенном снегом кедре, что пулька ложится совсем не туда, куда он целится, и понял, что надо подбить мушку в сторону и поднять планку. Мальчик самостоятельно научился наводить винтовку так, что к концу сезона начал отстреливать белок только в голову. Дед Филипп довольно качал головой:

– Так вот те! Будешь знать, что на промысле у винтовки в первую очередь надо беречь целик!

Ваня запомнил урок навсегда.

С той осени началась промысловая жизнь. В десять лет мальчик с назваными братьями Яшкой и Митькой уходил за глухарями, в одиннадцать его брали на гусиную охоту загребным. Стрелять Яшка и Митька не разрешали: «Обранишь птицу, спугнешь стаю!». Ему ничего не оставалось, как осторожно, стараясь не шуметь веслом, подгонять плот туда, куда они укажут.

Яшка и Митька считали себя бывалыми охотниками, хотя одному было только четырнадцать, а другому тринадцать лет. К данному возрасту они стреляли неплохо, вдвоем добывая в день до тридцати гусей. Ваня завидовал. Ему не терпелось подстрелить своего гуся, но братья были непреклонны. Старая шомпольная винтовка, которую Ваня всегда брал с собой на плот, так и оставалась лежать без дела. Мальчики к тому времени уже имели свои винтовки, а на Ванино ружье косили насмешливые взгляды: оглобля! Вероятно, в тот год Ваня так и не выстрелил бы ни разу по гусям, если бы не представился занимательный случай.

Однажды под вечер, после гусиной охоты, он возвращался к себе домой, где жил с дедом Филиппом и бабушкой Анной. Уставший, поникший, с винтовкой в руках, мальчишка все еще пребывал там, на плоту, жил охотой. А в ограде – переполох. Выбежав наверх, увидел за стайкой пестрый клубок из перьев. Перепуганные курицы кудахтали, носились в поисках спасения. Привязанная на цепь собака Дымка металась из стороны в сторону. В пригоне, вздыбив хвост, пытаясь перескочить через забор, прыгал трехмесячный теленок.

Пестрым клубком оказался любимый петух деда Фили Петька. Поверженный и разодранный до крови, вытянув по сторонам ноги, Петя квело клонил к земле обреченную голову. На его спине гордый, как персидский падишах, восседал большой ястреб-тетеревятник.

На шум из дома выскочила бабушка Анна. Дед Филипп в это время на берегу осматривал добытых гусей. Она видела, как Ваня вскинул к плечу винтовку с взведенным курком и, почти не целясь, выстрелил в «агрессора». Бабушка хотела крикнуть, чтобы мальчик не стрелял, боясь, что тот попадет в петуха. Но ее слова слились с резким выстрелом.

Разом все стихло. Замолчали курицы. Тяжело вздыхая, теленок тут же лег на землю. Дымка, взвизгивая, изворачиваясь телом мела двор лохматым хвостом. На миг онемевшая бабушка Аня удивленно смотрела то на Ваню, то на Петю. Петух, как пьяный, шатаясь, встряхивая перьями, освободившись от смертельного наездника, спешил к своим курицам. В углу серой горкой из защитных перьев, раскинув крылья, лежал мертвый ястреб.