Остров Тайна

– Нет, отец. Не солдатки Анны сын я. Я… вообще не из этих мест. Хотя и родился тут… неподалеку.

– Воно как! А что ж тебя в наши края привело? – продолжал допытываться дед Шишка. – Звать-то тебя как?

– Иваном зовут, – снимая с головы фуражку, ответил парень и долгим, усталым взглядом посмотрел вокруг. – Хорошо как!..

– Хорошо – это верно подмечено. Знатные у нас края, благодатные! Хлебом да лесом богатые, – поддержал Шишка и, прищурив глаза, продолжил допрос: – Никак, с фронта идешь? Вижу, хорошо воевал, на груди расписано. Что так поздно? Гитлера почитай, как третий год победили.

– Задержали по службе.

– Это да, многих придерживают. Мужиков-то вовсе нет, поубивало. Вон, у нас Николай Ворохов давеча вернулся. Думали, убили. Ан нет, в плену был. Жена встретила – на два дня дара речи от радости лишилась.

На голоса из дома выскочила бабка Фекла, увидела незнакомого человека, фронтовика, всплеснула руками:

– Ох, солдатик! Чей ты? Откуда будешь? Дед, что человека в гости не привлекаешь? Голодный небось с дороги.

– А и правда, что это мы тут сидим? – подскочил дед Шишка, приглашая Ивана в дом. – Торопишься, али как? Заходи, мил человек, многим не порадуем, но картошка есть, – хитро подмигнул, – у бабки горилка заныкана. По такому случаю сейчас ковшик выпросим.

– Ох, старый! – нарочито сдвинула брови Фекла. – Тебе бы все пить… одной ногой в гробу стоит, а все туда же!

– Надо успевать. На том свете никто не нальет! – отшутился дед, хлопая жену по заду. – И не приласкает…

В небольшой три на четыре метра избенке с четырьмя окнами чисто и уютно. Деревянные полы выскоблены добела. На подоконниках глиняные горшки с цветами. Стены домика выбелены известью. Из мебели у окна стоит стол, в углу посудный шкаф, у стола три табурета. Перед входом, справа, русская печь. Вдоль стены, за печью, длинная резная из дерева кровать под льняным покрывалом, две перьевых подушки. В углу за кроватью – обитый жестью сундук. Вот и все богатство семьи Глазыриных, оставшееся от двухэтажного особняка.

– Проходи, мил человек! Чем богаты, тем и угостим! – суетливо предлагая гостю место в красном углу, приглашал дед Шишка.

– Чем угощать-то? Из снадобья шибко нет закуски. Но вот хлеб, сало да картошка в запасах есть, – вторила супругу бабушка Фекла, выставляя на стол все, что имелось в закромах.

Не обозлились супруги Глазырины на жизнь. Не почернели сердцами за несправедливость. Смирились с годами. Широкая сибирская душа рада любому случайному гостю.

Пока Фекла накрывала на стол, дед Шишка расторопно рассказывал обо всем, что только было у него на языке:

– Я-то на печке почиваю, там теплее! – шутливо подмигнул левым глазом. – Бабка на кровати. Зачем рядом друг с другом томиться? Все одно с бабки толку никакого.

– Или с тебя, – сурово нахмурила брови Фекла.

– Я-то что? Я иногда к солдатке Соломее ныряю, – играя роль местного Казановы, был себя в грудь сухим кулаком дед Шишка. – Она-таки помоложе. Ей всего ныне семьдесят шесть стукнуло.

– Молчи уж, пока сковородником не хрястнула! – в тон супругу подыгрывала Фекла. – Лучше вон, кружки достань, да налей солдатику.

– Где бутыль стоит? – доставая из шкафа посуду, крутил головой дед.

– Так вон же, у тебя на полатях в головах.

– Ну, старая! – доставая четверть из-под матраса, чертыхнулся Шишка. – А я ведь думал, что это мне бок давит… вчера весь дом перерыл, искал. А она, посмотри-ка, мне под бок сунула!

– Хошь спрятать – положи на виду! – с улыбкой ответила бабка Фекла.

– Ох те и вид! Все ребра в синяках, – нарочито закряхтел дед Шишка.

Налили. Подняли стаканы. Посмотрели друг на друга.

– За что выпьем? – спросил Иван и тут же ответил: – Давайте за добрых хозяев этого дома!

– Что за нас-то? – вскинул брови дед Шишка. – Давай лучше за тебя, за храброго воина! – ткнул пальцем в грудь Ивана, указывая на ордена и медали. – Видать, славно бился с немцем. Вся грудь в орденах. Где ж пришлось службу проводить?

– Да… в обозе был… так себе, – стараясь казаться равнодушным, отозвался Иван. – Продовольствие да фураж подвозил.

– Ой ли! – недоверчиво покосился на него дед. – Чего-то по тебе незаметно. У нас вон, Филя Корякин с войны пришел, живой и здоровый. При кухне состоял. Так у него на пузе одна медалька серая висит. Хоть и говорит, что под танки кидался. Брюхо – как у стельной коровы! Его сразу видно, что на хорошем пайке был. А ты, как стожар без сена, сухой да прогонистый. Одначесь, паря, неправду ты говоришь. Видать, ножками много топал.

– Да что там… всякое бывало, – отмахнулся Иван.

Выпили. Деду и бабке интересно знать об Иване все:

– Чей же ты сынок, будешь? Зачем к нам прибыл?

– Может, механизатором быть хошь? У нас в колхозе мужиков не хватает, а трахтора имеются! – поддержал ее дед Шишка. – Бабы наши тебя враз управлять техникой научат. А там, – лукаво выстрелил искорками глаз, – глядишь, и женят тебя. Девки ладные, а парней нема!

– Есть у меня невеста… – немного смутившись, отозвался Иван.

– Воно как! А пошто ты один, коли невеста есть?

– Не доехал еще к невесте… решил вот, прежде сюда заглянуть.