Остров Тайна

– Уж ты, помощница! В кого же ты такая непоседа? – ласково отвечала та, прикасаясь к голове девочки ладонью. – Ну, помоги, коли хочешь. Посуду на стол поставь.

Что ни делает Машенька – всё у неё получается. Она быстро расставила на столе тарелки, кружки, ложки. В рукомойник налила воды, повесила чистое полотенце. Вон уже мужики стали с постелей подниматься. Девочка и им готова услужить: Никифору Ивановичу сапоги подала. Степану – рубаху, Владимир не успел на двор сходить, а его постель прибрана, одеяло заправлено, подушки взбиты. Прабабушке Глафире помогла платок повязать, посох в руки сунула. Мельниковы между собой переглядываются, девочке спасибо говорят:

– Какая проворная!

Позавтракала дружная семья, собралась на работу. Утреннее солнце просушило росу, так что пора убирать хлеба, снопы на молотилку возить. Время не терпит. Что не сделаешь сегодня, завтрашний день не догонит! Маша хотела идти вместе со всеми на поле, но Никифор Иванович её остановил:

– А ты, Маша, дома побудь. Бабушке Глафире на пасеке помоги. Трудно ей одной крышки с ульев поднимать, вдвоём всё сподручней.

Пасечница довольна, нравится ей проворная Машенька. Первым делом, старая и малая в доме порядок навели и только потом принялись разводить старый дымокур, слепленный из глины и обожжённый на огне, похожий на ночной горшок. Сбоку прибора закреплена деревянная ручка, чтобы не обжечься. Снизу горшка плотное дно, чтобы не попадал воздух, сверху, в крышке, дырки для выхода дыма.

Подожгла старушка берёсту, положила её в горшочек, набросала сухих лучинок. Когда огонь разгорелся, бабушка насыпала в горшок мелко натёртых гнилушек. Из-под крышки повалил густой, едкий дым. Тлеющие опилки без доступа воздуха будут чадить весь день. Если подсыпать ещё пару горстей, вечером хватит подоить коров, отгоняя в стайке надоедливую гнус-мошку.

Заправила мудрая хозяйка дымокур, пошла через огород по тропинке к ульям. Маша робко последовала за ней:

– А пчёлки не покусают?

– Что ты, милая! – улыбнулась та. – Ты руками не маши, громко не говори. А боле всего, не бойся. Сядет пчёлка на руку или лицо, не прогоняй. Она чует, у кого в душе зло, того и кусает, а у кого добро – оберегает!

Они подошли к ульям. Рой встретил людей дружным жужжанием, однако тут же успокоился, почувствовав знакомый запах Глафиры. Некоторые из насекомых сели на девочку.

Маша – ни жива ни мертва! Смотрит, как пчелы облепили её рукава, ползают по сарафану, несколько пчёлок тычут запястья рук. Ещё одна тревожно щекочет щёку лапками. Девочка смотрит на бабушку наполненными страхом глазами: что делать? Та улыбается:

– Это они привыкают к тебе, обнюхивают, знакомятся.

Знакомство Маши с пчелами длилось недолго. Приняв в себя новый, незнакомый, но приятный запах девочки, маленькие труженицы полетели по своим делам. Глафира передала девочке дымокур, показала, как нагонять дым на улей, а сама начала осторожно поднимать крышку. Маша с любопытством заглянула внутрь домика. Женщина с улыбкой объясняла девочке сложную жизнь пчелиной семьи.

За разговорами и объяснениями незаметно летело время. Вот уже солнце припекло затылок старой пасечницы – обед. К этому времени она перенесла на медогонку десять рамок с тяжёлыми сотами, чтобы качать мёд. Осмотрев последний улей, Глафира улыбнулась:

– Одначесь, девонька моя, пойдём домой. Как покушаем – сразу на прокачку встанем.

– Как это, на прокачку? – не поняла Маша.

– А вот увидишь. Я буду рамки в барабан вставлять, а ты за ручку крутить. Мёд по стенкам бочки сам побежит!

– Может, бабушка, сейчас на прокачку встанем? – загорелась от нетерпения девочка, но та твердо заявила, что всему своё время!

Старая и малая прошли в дом, разогрели еду, распределили по торбочкам. С поля прибежали Таня и Ваня:

– Наши есть спрашивают!

– Если спрашивают, значит, всё готово! – охотно ответила Глафира, подавая посыльным полные торбочки с едой.

Пока бабушка собирала обед, дети обменялись несколькими фразами.

– Как пчёлки? Не кусают? – поинтересовалась Таня у Маши.

– Нет! – улыбнулась та. – Они меня полюбили! А сегодня пойдём на пруд щук смотреть?

– Не знаю, – пожала плечами Таня. – Как управимся… если успеем засветло, тогда покатаемся на плоту, а нет, так до завтра, – и доложила Глафире: – Скоро дядя Степан с дядей Володей снопы привезут.

Недолго задержавшись, ребята поспешили обратно. Не любит Никифор Иванович, когда кто-то задерживается дольше положенного времени.

Отправив обед в поле, Глафира и Маша присели за стол сами. Быстро справившись с едой, они ополоснули посуду, вышли во двор. Бабушка цыкнула на собак:

– Да ну, вы! Разбрехались… Что ветер пугаете? – приложила сухую руку ко лбу, посмотрела на дорогу за мельницу. – Никого ить нет! Скоко можно гавкать?