Остров в море наслаждений

Кира показала на стопку пожелтевшей бумаги. Она была уверена, что все ее друзья дружно воскликнут: «Вон отсюда этот старый хлам!» Но не учла того, что среди них был один человек, буквально обожавший всякого рода старье и тащивший его к себе отовсюду, откуда только можно. Этим человеком был Эдик, который и впрямь неплохо разбирался в старых вещах.

– Это же «Правда», – кинулся Эдик к стопке отложенных Кирой на выброс газет. – Не смейте это выбрасывать! Это же наша история! Тут и речь Громыко на съезде партии полностью напечатана!

– Считаешь, это может кого-то заинтересовать?

– Конечно!

Эдик был известным любителем блошиных рынков и барахолок, и он не скрывал своего энтузиазма.

– Да тут все, по большому счету, можно продать за неплохие деньги, – заявил он, окинув взглядом помещение чердака.

– И даже это?

И Кира указала на старый чемодан, в котором хранилась старая одежда.

– Это можно выкинуть.

Но тут неожиданно заволновалась уже Леся.

– Нельзя выкидывать эту одежду! Это же винтажные вещи! Таких нынче ни в одном магазине уже не найдешь.

Она извлекла из чемодана темно-вишневое платье из панбархата, на груди которого был сооружен огромный слоеный воротничок.

– Где вы сейчас такую красоту найдете?

– Тебе не идет.

– Знаю, цвет не мой. Но платье все равно изумительное. И тут еще много разного, интересного. Кружева, шелк… о-о-о… даже атлас есть!

Леся углубилась в изучение содержимого чемодана и временно была потеряна для друзей. Так как отвлечь ее от шмоток не было никакой возможности, то друзья молча занялись своими делами. Однако, имея в своих рядах таких прожженных старьевщиков, какими оказались Эдик и Леся, выкинуть что-либо существенное не представлялось никакой возможности.

Едва только Кира с Лисицей, пыхтя и обливаясь потом, принимались тащить к выходу какую-то вещь, предназначенную на выброс, как Эдик или Леся, немедленно опознав в данном предмете историческую или художественную ценность, коршуном кидались на свою добычу и возвращали ее на место.

В результате к обеду горка предназначенных на выброс вещей скопилась до обидного маленькой. Тетя Валя, пришедшая с ревизией, ясное дело, осталась недовольна.

– Да вы что, ребята? – ахнула она. – Это все, что вы успели?

– Тетя Валя, но тут же все сплошь старинные вещи!

– Где старинные? – оживилась тетя Валя.

Но увидев, что ей предлагают рассмотреть в качестве старины магнитофон с бобинами и магнитолу, презрительно фыркнула.

– Такой стариной у нас дома в советские годы все чуланы были забиты. Не знали, куда и девать, все на мусорку снесли.

– И когда это было?

– Да уж лет двадцать – двадцать пять тому миновало. Оленька еще маленькая была.

– А за эти годы ситуация поменялась. Все от своих старых вещей в домах избавились, на мусорку их снесли, а те, что сохранились, потихоньку теперь перекочевывают в разряд старинных. И я вам точно скажу, что за этот пылесос с перламутровыми накладками или набор пластинок для граммофона можно выручить кое-какие деньги.

Тетя Валя уставилась на Эдика в большом сомнении. У нее в голове не укладывалось, как старые вещи, которыми она пользовалась в молодости, а потом избавилась от них, чтобы купить новые и современные, могут снова подняться в цене. Но в том, что касалось денег, тетя Валя бывала крайне щепетильна. Выкинуть чужую вещь, которая чего-то стоит, – нет, на такое тетя Валя никогда бы не отважилась.

– Тогда у Сашки надо будет спросить, – пробормотала она. – Как он решит.

– Почему же именно у Саши?

– Он тут будущий хозяин, его и спрашивать нужно.

– Наташу еще могут оправдать.

Тетя Валя, которая, похоже, окончательно уверила себя в том, что Наташе из-за решетки уже не выйти и наследством своей матери не владеть, заметно помрачнела при этих словах. Но предостережение Киры все же возымело действие.

Тетя Валя сказала:

– Наташи нет, тогда сами думать будем.

Эта фраза в устах тети Вали прозвучала уже не так нагло. Все-таки распоряжаться чужим добром без ведома хозяйки – дело не совсем законное. Лучше, если они все вместе примут в нем участие, чтобы впоследствии ответственность не пала на одного только ее зятя.

– Ну, вы после обеда тут продолжите, что ценное, на ваш взгляд, то оставляйте. Но уж старые колготки или резинки от чулок хранить нечего!

Тетя Валя спустилась вниз. А друзья переглянулись между собой.

– Она хочет, чтобы мы и после обеда тут горбатились?

– В самую жару!

– Она что, совсем чокнулась?

– Не забывайте, что вы все-таки говорите о моей тете, – буркнула в ответ Леся, которая и сама выглядела недовольной и насупленной.

– Я знаю, что нам делать. Скажем, что взяли с собой работу, и останемся у себя в комнате.

Каждый незамедлительно схватил что-то, находящееся в пределах досягаемости от него. Лесе попалась корзина со старым вязаньем и клубками ниток. Идеально, можно разбирать нитки хоть до самого вечера! Эдик с Лисицей ухватили коробку, забитую старыми журналами. Ну, а Кира вытащила стопку старых альбомов, таких старых и пыльных, что, пока донесла их до кухни, чтобы стереть пыль, расчихалась на весь дом.

– Что это вы за грязь сюда притащили?