Остров в степи

— Дерутся безобразно, это правильно. Но зато ты знаешь, какой это зверь? Ведь ее во всем мире считают по пальцам. Везде она уже вымерла. А ты вот расспроси-ка своего папу. Он тебе расскажет, откуда она ведет свой род. Она, может, потомок допотопного, тьфу, бишь, доледникового зверя сиватерия. У сиватерия хобот в точности был такой же. А сайга наша ведь прозывается хоботной антилопой. Эх, Варька, Варюшка! Вырастай ты скорей, да поедем мы с тобой в степи наблюдать, как она живет там. После напишем про нее сочинение, люди нам спасибо скажут. Чует мое сердце — недолго еще погуляет на свободе этот зверь.

— Хорошо, — ответила Варя. — Я буду стараться расти скорей и все узнавать про сайгу. А ты все-таки береги этих наших, на которых мы чуть не наступили сегодня. Пускай они вырастут и еще расплодят столько же.

— Есть, заметано. Ну, а теперь ты, Варька, беги скорее к мамке. Она, бедная, отца никак не поймает ужинать, а если еще дочка начнет пропадать, тогда она зараз сникнет.

— Ладно, я побегу. До свиданья, дедушка Максимыч!

И она пустилась бежать через двор так быстро, как ей позволяли ее коротенькие ножки.

Володькино семейство

I

Тихо-тихо на раскаленной, как сковородка, земле. Блестит на солнце песок. На песке четыре дерева, каких у нас в СССР не бывает: очень высокие стволы их одеты мягким войлоком. Жара там тоже такая, какой у нас не бывает. Если бы деревья не оделись в войлок, они моментально бы высохли и погибли.

Вдалеке от деревьев синяя полоса — кустарники. Между кустов — аккуратно вытоптанная дорожка. Но это не люди вытоптали. Ни одного человечьего следа на дорожке вы не найдете. Только звери два раза в день проходят тут к водопою.

Над кустами показалась спокойная величественная голова. Она такого же цвета, как песок, — серо-желтая. У нее прямые, крученные винтом рога и большие черные прекрасные глаза, а между ними на лбу — курчавые темные завитки.

Голова лениво шевельнула ушами и медленно поплыла над кустами. Огромное грузное животное вышло на поляну и остановилось. Оно было больше хорошего быка. Гладкое мясистое тело его покрывала короткая мягонькая шерсть. По ней сразу видно было, что животному никогда не приходится иметь дела с холодами.

От подбородка, между передними ногами, почти до самых колеи у животного свисала кожаная складка, вроде оборки на платье. Когда животное поворачивало голову, оборка тяжело колыхалась и волнилась.

Всякий, кто посмотрел бы на него в эту минуту, прежде всего спросил бы: для чего ему эта тяжелая оборка? Ведь она же наверное задевает за кусты и мешает ходить.

Животное потянулось, зевнуло и с ленивой важностью стало спускаться по дорожке к маленькой лужице, чтобы напиться воды.

Вдруг за кустами мелькнула стремительная тень. Животное заволновалось. Надо было скорей поворачиваться и удирать от опасности. Но оно не умело торопиться. Пока оно поворачивало свое огромное тело, какой-то косматый молниеносный комок подлетел и вцепился ему в горло.

Животное рванулось и, забыв всю свою важность, бросилось наутек. С шумом и треском грузно неслось оно по кустарнику, ничего не слыша и не чувствуя, кроме ужаса.

Тяжелая волнистая оборка колыхалась на груди. Огромный кусок ее был вырван. Кровавые лохмотья болтались и хлестали животное по ногам. Они, правда, задевали за кусты и причиняли острую боль, но зато, не будь этих лохмотьев, не будь самой оборки, животное теперь лежало бы мертвой тушей. Косматый комок был старый разбойник-лев, а животное — очень сладкая на вкус антилопа-канна.

Правда, она — самая большая антилопа в мире, но все таки — что она может сделать со своею неповоротливостью, когда этот разбойник нападает исподтишка и норовит сейчас же перегрызть горло?

Вот тут-то и выручает оборка. Он вцепится зубами, а до горла-то еще далеко. Пока он терзает оборку, можно вырваться и повернуть к нему рога. А рогов он не любит. Рога не такие вкусные, как мясо.

II

Еще раз было такое же знойное утро. Три канны-оленебыка паслись под бамбуковыми деревьями. Могучий н сильный самец изредка поднимал свой курчавый лоб и водил по сторонам черными глазами. Каждый раз при этом бросалась в глаза громадная выемка — рубец на кожаной оборке.

Это был наш старый знакомый. Рядом с ним паслась самка У нее были такие же рога, такая же оборка и такая же короткая шерсть. От самца она отличалась только тем, что была поменьше ростом и не такая жирная.

Между взрослыми антилопами бегал маленький, совсем еще несмышленый детеныш, бычок. Он вертел тоненьким хвостиком, брыкался, храбро убегал от отца с матерью далеко в сторону, а потом пугался и, прискакав обратно, прятался к матери под живот.

Когда солнце поднялось высоко, дышать стало трудно. Канны зашли в тень и, согнув по-коровьи колени, легли отдыхать. Набегавшийся сосунок устроился между родителями и моментально заснул.

Но старому самцу не спалось. По временам до него доносился откуда-то странный запах. Оленебык раньше никогда не слыхал этого запаха. А животные очень боятся всего, что им незнакомо.