Остров Веры

Чужой энтузиазм слабо утешал Алекса. Зато своеобразной компенсацией за отсутствие результатов ему послужил обед и ужин в компании с Таей, а также кофе, который она вызвалась варить ему и приносить прямо в комнату.

И вот на другой день, перелистывая подшивку и отхлёбывая горячий кофе, Алекс наткнулся на материал, пробежав глазами который, отставил чашку в сторону.

Речь в материале вновь шла о государственном тресте «Миассзолото». Но в отличие от предыдущей заметки журналист писал не о шахматном соревновании, а о производственных успехах треста, и в частности, о применении промышленных технологий в добыче драгоценного металла. В качестве иллюстрации приводился метод гидромеханизации. Состоял он в том, что золотоносные породы, пески, размывались мощной струёй воды и затем при помощи аппарата-землесоса втягивались в специальные устройства, где отделялись от золота. Этот метод не только многократно увеличивал производительность труда, но и позволял повторно разрабатывать места добычи, которые ранее считались полностью выработанными. Ярким подтверждением сказанному являлись результаты эксперимента на прииске «Ленинском», бывшем «Царёво-Александровском», где некогда император Александр I испробовал труд рудокопа. В августе 1958 года на прииске «Ленинский» был применён метод гидромеханизации, который по итогам первых же дней дал золотодобытчикам сверх намытого золотого песка четыре крупных самородка общим весом более пяти килограмм. В дальнейшем самородки попадались там практически ежедневно, и в течение августа 1958 года их было обнаружено более пятидесяти штук!

Далее журналист писал о том, что небывалые находки на заброшенных приисках всколыхнули новую волну энтузиазма у индивидуальных старателей, которые в массовом порядке взялись за разработку заброшенных россыпей и рудников. «Но, конечно же, –заканчивал журналист материал,– нехитрые средства старательского труда – лопата и лоток – не могут соперничать с достижениями технического прогресса!»

Закончив читать, Алекс задумался, не связана ли была новая волна «золотой лихорадки» в 1958 году с судьбой его деда, Бориса Холвишева? И что тогда заставило его бежать в США? Неужто и вправду преступление? Алекс внимательно просмотрел все остальные номера подшивки, но более ничего достойного внимания не нашёл. 

ГЛАВА 13

Отложив подшивку в сторону, Алекс вышел из лаборатории. На улице было влажно и пасмурно. С неба свисали грязные тучи, похожие на клочья свалявшейся шерсти. Холодный северный ветер теребил их, расчёсывая о длинные зубья деревьев.

Можно было вернуться, чтобы одеться потеплее, но вместо этого Алекс решил размяться: хотя бы лёгкая тренировка требовалась ему ежедневно. Помимо того, что такая тренировка помогала поддерживать физическую и эмоциональную форму, она была для него ещё чем-то вроде ритуала, соблюдение которого позволяло считать текущий день полноценным и равноправным в череде всех прочих.

Дабы лишний раз не волновать Сургона отлучкой в горы, Алекс принялся бегать вокруг лаборатории, с удовольствием вдыхая порции прохладного насыщенного лесными ароматами воздуха и получая удовольствие от работы послушных мышц. Сделав очередной круг, он увидел Таю, которая, выйдя на улицу и запахнувшись в болоньевую куртку, с любопытством за ним наблюдала.

– Присоединяйся! – позвал Алекс.

– Для меня это слишком быстро, – сказала Тая.

Алекс замедлил движение и вскоре остановился перед ней.

– А если я пойду шагом, это не будет для тебя слишком быстро?

Тая посмотрела на него с той неясной женской полуулыбкой, которая по отношению к мужчине может выражать разные чувства, но ни одно из них не похоже на равнодушие.

– Ты приглашаешь меня гулять?

– Приглашаю.

– Хорошо, я не против. А куда? Вокруг лаборатории?

– Нет, – улыбнулся Алекс, – мы пройдёмся поблизости.

– Тогда набрось что-нибудь сверху, чтобы не простыть.

Заскочив к себе, Алекс быстро оделся, и они отправились на прогулку.

Лес, в глубине которого обитатели заброшенной лаборатории жили отшельниками, менялся с каждыми новыми сутками осени: всё менее в нём слышались птичьи голоса, всё более желтели и утрачивали мягкость листья, вот-вот готовые, казалось, зазвенеть на ветру.

– Вам, американцам, наверное, непривычны ранние холода? – спросила Тая.

– Соединённые Штаты большая страна, – сказал Алекс. – Там, где живу я, подобная погода может быть и в середине лета, особенно в горах.

– Ты тоже родился у гор? – удивилась Тая.

Алекс кивнул.

– Только они у нас большие, кое-где круглый год покрытые снегом.

– Ого! А я до Урала никогда раньше гор не видела.

– Разве ты не из Миасса? – в свою очередь удивился Алекс.

– Нет. Я приезжаю сюда только в сезон, с Сургоном. Он работает, а я помогаю по хозяйству… и немного в науке.

Они отошли от лаборатории достаточно далеко, и Алекс, памятуя об одичавших собаках, внимательно прислушивался к посторонним звукам. Кажется, всё было спокойно, хотя в лесу никогда нельзя сказать этого наверняка.

– Как продвигается твоя работа? – поинтересовалась Тая.

– Нашёл кое-что в газете, но пока не знаю, насколько это может быть важно.