Остров Веры

– Это линия между южной и северной частями острова, между царством живых и царством мёртвых. Она прекрасно видна даже на спутниковых картах, доступных любому компьютерному пользователю. Достаточно лишь набрать в поисковой строке «Остров Веры». Кстати, в северной части располагалось и старообрядческой кладбище.

Поистине граница, проходящая по лесу, была удивительной. Но не только растительностью отличались обе части острова. Чем глубже заходили Сургон и Алекс в «царство мёртвых», тем холоднее становилось вокруг, и всё сильнее дул осенний неласковый ветер. Столь резкие изменения природы на одном клочке земли казались неправдоподобными, но являлись реальностью. Реальностью же являлась и новая волна тревоги, накрывавшая Алекса с каждым шагом вперёд.

С северной части острова маршрут их лёг на запад, и наконец Сургон сказал, что они прибыли. Это была ещё одна огороженная заборами и предупредительными лентами пещера. Под её крышей зияли два оконца-отдушины, придающие пещере вид жуткого лица, где оконца являлись глазами, перегородка между ними – каменным носом, а вход в пещеру – разинутой чёрной пастью.

– Давай попробую угадать, – предложил Алекс. – Это тоже храм, скажем, в честь умерших.

– Ты почти прав, – сказал Сургон. – Только в честь умерших не строят храмы, храмы строят божествам. Это жилище Духа смерти.

Когда он произнёс «жилище Духа смерти», Алекса обдало потоком воздуха, влетевшего в пещеру через оконца-глаза и вылетевшего через разинутую пасть. Воздух этот пах сыростью, словно пронёсся не по камням, а над земляной могилой.

– Заглянешь? – спросил Сургон.

– Нет, – отшатнулся Алекс.

Он не хотел идти внутрь, чувствуя сильнейшую преграду – не из жердочек и лент, опоясывающих пещеру, а преграду невидимую, но гораздо более действенную, чем они.

– Как знаешь, – не стал настаивать Сургон. – Там, в общем-то, нет ничего особенного. Две комнаты-камеры, которые археологи считают погребальными, несколько ниш и полочек, да вот эти оконца, через которые в дни равноденствия на закате проникают лучи солнца. Сама процедура погребения остаётся неизвестной, и, видимо, проводилась в несколько этапов: здесь тело умершего помещали на время, а захоронение останков производили в другом месте – в каменной гробнице, найденной…

– Подожди, – перебил его Алекс. – Ты сказал про лучи солнца, проникающие в пещеру в дни равноденствия?

– На закате солнца, да. А в чём дело?

– Пожалуй, я войду внутрь. Интересно посмотреть.

– Что именно? Сегодня не равноденствие, а сейчас не закат.

– Посмотреть обустройство. Так, из любопытства.

– Ах, обустройство. – Сургон посторонился и подал Алексу фонарик. – Тогда заходи. А я подожду здесь: внутри чувствую себя не слишком уютно.

Подойдя к пещере, Алекс отодвинул предупредительные ленты. Разинувшее пасть чудище глядело на него бездонными впадинами глаз. Опустившись на колени, Алекс пополз внутрь. Едва миновав вход, он поторопился подняться, но полностью распрямиться не смог: каменная крыша заставляла держать голову склонённой. Осмотревшись при свете фонарика, Алекс прошёл по помещению. Оно, как и говорил Сургон, состояло из двух комнат-камер, соединённых коридором. Камеры отличались одна от другой кладкой стен, но обе были одинаково тесными: умершим не требовалось много места.

Под подошвой Алекса что-то зашевелилось. Посветив фонарём, он в испуге отдёрнул ногу: на полу извивались две чёрные змеи. Прыгнув назад, Алекс наблюдал как змеи стремительно доползли до каменной стены и скрылись в её щелях. Луч Алекса заметался по стенам, крыше и углам «жилища Духа смерти»: других змей видно не было, но это не означало, что их тут нет.

Только усилием воли Алекс заставил себя остаться в столь опасном месте. Уйти, поддавшись страхам, он не мог: слова Сургона о луче заходящего солнца, проникающего в погребальное сооружение в дни равноденствия, заставляли предположить, что, как это ни странно, но именно здесь находится место, указанное в записке Борисом Холвишевым. Алекс ещё раз осмотрел небольшую пещеру. Солнечный свет мог проникнуть в неё только через оконца или вход. И в том и в другом случае луч падал на противоположную от входа стену. От неё, в соответствие с запиской, следовало искать единственное дерево.

Посветив на стену фонарём и убедившись в отсутствии змей, Алекс встал к ней спиной. В оконца над входом стал виден ожидающий Сургон и несколько деревьев, точнее, два дерева: у одного из них ствол, у другого – вершина. Сделав шаг влево, Алекс обнаружил ещё одну крону. И новое дерево открыл шаг в сторону противоположную. Какое из четырёх деревьев имел ввиду Борис Холвишев? Ответ на этот вопрос мог дать лишь луч заходящего солнца в день равноденствия.

– Алекс, у тебя всё нормально? – послышался голос Сургона, встревоженного долгим ожиданием.

– Да, – произнёс Алекс, с облегчением покидая «жилище Духа смерти», – всё хорошо.

На четвереньках выползши на воздух, Алекс поднялся на ноги.

– Ты удовлетворил своё любопытство?

– Вполне.

– Тогда мы можем перекусить, Тая положила нам кое-что с собой.