Остров Веры

Пружинисто отталкиваясь ступнями от земли и прыгая по валунам, Алекс бежал по направлению к дольмену, бросая отчаянные взгляды в сторону горизонта. Красный шар скрылся за далёкой горой, посылая земле прощальное приветствие последним лучом.

Выскочив к пещере «Духа смерти», Алекс на секунду замер перед её разверзнутой пастью и, упав на землю, пополз внутрь. Едва он миновал вход, как последний луч солнца, завершая день осеннего равноденствия, угас, точно потух фитиль керосиновой лампы. Вскинувший голову Алекс успел заметить на противоположной стене камень, освещённый исчезающим лучом. Боясь отвести взгляд, Алекс поднялся и, достигнув камня, развернулся на сто восемьдесят градусов: в оконце над входом виднелась одна-единственная берёза.

Внутри дольмена было мрачно и жутко. Звуки движений отдавались в погребальных камерах, скрытых в полной черноте. Алексу почудилось шевеление – справа, слева, внизу, над головой – и, вспомнив про змей, могущих здесь находиться, он побыстрее оставил опасную пещеру. Снаружи его ожидала подоспевшая Тая.

– Ну, что? – спросила она, глубоко дыша от быстрой ходьбы.

– Всё в порядке, успел, – сказал Алекс, чувствуя спиной холод, исходящий от «жилища Духа смерти».

Взяв с земли оставленную лопату, Алекс дошёл до берёзы, увиденной в оконце пещеры.

– Вот это дерево, о котором говорилось в послании деда, – сказал он. – Теперь будем считать. Дата рождения бабушки – двенадцатое июня тысяча девятьсот двадцать второго года. Июнь – это лето, значит, нам необходимо двигаться на юг. В день равноденствия солнце заходит точно за западе. Мы встанем спиной к западу, и юг окажется от нас справа.

Алекс повернулся в сторону юга и продолжал:

– Год рождения Веры – двадцать второй. Отсчитываем двадцать два шага.

Стараясь держать шаг ровным, Алекс отмерил нужное расстояние и оказался на участке земли, не занятом ни деревьями, ни камнями.

– Здесь, – сказал он. – Нужно копать.

– Глубоко? – спросила Тая.

– Не слишком. Двенадцать ладоней – это меньше четырёх футов, я в дороге подсчитал. Ну, или более метра, – пояснил он, видя, что Тая не слишком хорошо разбирается в американских мерах длины.

Скинув куртку, Алекс вырезал лопатой квадрат в верхнем слое почвы и, удалив его, принялся энергично копать яму. Без устали углублялся Алекс в твёрдую землю, пронизанную сотнями растительных волокон. Вскоре лопата ударилась о что-то твёрдое. Сделав границы ямы пошире, Алекс нагнулся ко дну и, подкопав там, с трудом поднял на поверхность два увесистых гранитных камня.

– Пока только это.

Не передохнув, он вновь принялся за работу. Гора извлечённой земли росла, а клада деда Бориса всё не было.

– Кажется, более метра в глубину ты уже выкопал, – сказал Тая, заглядывая в яму, дно которой из-за наступившей темноты виделось с трудом.

– Я выкопал значительно более метра, – нерадостно сказал Алекс, распрямляясь.

Он, имевший рост шесть футов один дюйм, находился в яме на уровне груди.

– Не знаю, в чём дело. Может быть, я неправильно сориентировался по сторонам света? Или немного отклонился от направления, когда шёл? Надо попробовать ещё раз! – решительно сказал Алекс. – Жаль только, мы не догадались взять с собой фонарь.

– Ничего страшного, я догадался, – послышалось из темноты.

И Алекс закрыл рукою глаза, защищаясь от направленного на него жёлтого света.

ГЛАВА 38

Луч света продержался какое-то время на лице Алекса, стоящего по грудь в яме, потом переместился на гору выкопанной земли, и дальше – к перепуганной Тае. Когда глаза Алекса отошли от неожиданного ослепления, он разглядел Сургона, фигура которого выделялась на фоне ещё не окончательно почерневшего, густо-фиолетового неба.

– Я догадался взять фонарь, – повторил Сургон. – Но использовать его для поисков сокровищ Бориса Холвишева не имеет смысла: их на острове нет.

– Где же они? – спросил Алекс.

– Не знаю, – пожал плечами Сургон. – Сам хотел бы узнать. Золота твой дед наверняка припрятал немало.

– А как же послание деда потомкам семьи Холвишев? То, что находилось в тайнике бревенчатой стены?

– Никакого послания не было. Когда по фотографии я нашёл тайник, он оказался пуст. Причём, с уверенностью можно сказать – до меня не вскрывался: щели поросли в нём тем же мхом, что и стыки брёвен.

– Странно, – не поверил Алекс.

– Вот и я говорю, странно, – подтвердил Сургон. – Крестик-то на стене есть. Я было подумал, что крестик это никакой не тайный знак, а так, случайный скол, или зарубка плотника на бревне: плотники иногда делают зарубки, чтобы разобрать и собрать сруб в нужной последовательности. Но ведь тайник под крестиком нашёлся! Просто в нём ничего не было.

Алекс выбрался из ямы и вытянул за собой лопату. Сургон, посветивший было ему в глаза, опустил фонарь.

– Откуда же взялось послание? – спросил Алекс.

– Его написал я, – сказал Сургон. – В тайник положил обрывок, маленькую записку, а всё послание целиком оставил на своём столе, чтобы ты прочитал.

– Зачем?

– Мне было важно, чтобы на закате солнца в день осеннего равноденствия вы оба предстали пред Духом смерти, и предстали по собственной воле.