Остров выживших

— Я бы хотела забыть о том, что только что чуть не сделала, — негромко произнесла Берни. — Но это была я, и, если бы вы позволили мне, это было бы началом конца.

Дом ответил, не открывая глаз:

— Но ты смогла остановиться. А я не уверен, что смог бы.

Никто не сказал, что они не стали бы его винить. Но Коул, по крайней мере, на это надеялся.

ГЛАВА 3

Мы не можем их остановить. Мы не знаем, откуда они появились. Мы не знаем, что им нужно. Им, по-видимому, не нужна даже территория. Они просто убивают, и все. Мы даже не можем начать переговоры с ними, не можем определить их цели, потому что нам неизвестно о них абсолютно ничего. Это не противник, господин Председатель. Это стихийное бедствие.

Генерал Бэрдри Саламан, начальник штаба оборонительных сил КОГ

Офис Председателя, Дом Правителей, Эфира, через год после прорыва Саранчи, четырнадцать лет назад

Отец был мертв, но, даже будь он в живых, он не дал бы своему сыну ни совета, ни ответов на вопросы.

Война Ричарда Прескотта отличалась от войны его отца. Эта война велась не за источники энергии, не за ресурсы. Никому на Сэре еще не приходилось встречаться с таким противником; здесь не было ни правил, ни прецедентов, и вот теперь, спустя один год и один месяц после того, как из-под земли появилась Орда Саранчи, над Сэрой — точнее, ее поверхностью, занятой людьми, — нависла угроза полного уничтожения.

«Я занимаю этот кабинет два месяца. Я не попал бы сюда, если бы не смерть Дальелла. Что я знаю? Я знаю, что мы все погибнем, если я не предприму хоть что-нибудь — немедленно».

— Сэр? — Дверь кабинета медленно приоткрылась. — Сэр, премьер-министр Дещенко на связи. Прошу прощения за задержку.

Задержка продолжалась десять часов; Прескотт со вчерашнего вечера пытался связаться с этим человеком. Джиллиан, его секретарша, уже несколько суток не покидала офиса. Хотя, вообще-то, теперь мало кто из его персонала проводил дома каждую ночь, и дело было не в естественном человеческом желании видеть вокруг знакомые лица. Их гнало сюда отчаяние. Почему-то всем казалось, что ответ уже близко, что они найдут его, если будут стараться упорнее, если проведут в поисках выхода лишний час.

— Хорошо, — произнес Прескотт, — соединяйте.

Он прижал трубку к уху и закрыл глаза — так ему было проще сосредоточиться. Ему нужно было уловить малейшие оттенки в голосе Дещенко, потому что он собирался просить о невозможном и знал, что обязательно получит это невозможное.

— Йори? Как у вас дела?

— Я только что отдал приказ оставить Остри. — Голос у Дещенко был усталым, хриплым. — Я хочу сказать — всю страну. Со Дня-П я потерял почти двадцать бригад, и теперь остатки армии нужны мне для защиты от Пеллеса.

Прескотт, конечно, не ожидал хороших новостей, но все равно это оказалось неприятной неожиданностью.

— Вы знаете, о чем я хочу вас попросить.

— Ричард, я не в состоянии послать войска ни в Тирус, ни куда-либо еще. У меня через границу идут миллионы беженцев, и самое большее, что я могу сделать, — это удержать север.

— У вас еще осталось химическое оружие.

Дещенко замолчал. Коалиция Объединенных Государств была странным политическим образованием, и ее трудно было контролировать. Прескотт являлся ее Председателем, и сердце ее с самого начала находилось в Эфире, столице Тируса, но в реальности все было несколько сложнее. Союз объединял государства всей планеты. Предполагалось, что главы государств Коалиции хотят сотрудничать друг с другом или по крайней мере не смеют отказать, боясь гнева остальных. Но Прескотт не был способен на принуждение — то есть на такое принуждение, которое требовало применения чрезвычайных мер.

И сейчас он остался в одиночестве. Он понимал это.

Где же Коалиция? Саранча атаковала все государства, и каждое вело свою собственную войну за привилегию погибнуть последним.

«Вы все уже сдались. Вы трусы. Вы маленькие узколобые трусы».

— Да, у меня есть оружие, — наконец ответил Дещенко. — Но это последнее, что у меня есть, и я применю его для защиты от Пеллеса. И они прикончат нас вместе с червяками. Скоро развязка, Ричард.

«О да. Уже скоро».

За последние несколько недель Прескотту уже много раз приходилось выслушивать подобные речи, только названия городов и число погибших были разными. Все лидеры КОГ заняли одинаковую позицию. Они думали только о своих границах. Ни один не соглашался пожертвовать своими гражданами для участия в объединенной атаке.

«Они уже сдались. Они позволят этим ублюдкам перебить нас одного за другим».