Остров за островом

Мне было известно, что серый кит по международной конвенции, подписанной самыми крупными в мире китобойными державами, получил в свое распоряжение, если можно так выразиться, «детскую» — мелкий залив на западном побережье Калифорнии. Так я попал в лагуну Скаммона — арену, на которой выступали не только киты, но и, как выяснилось позже, ученые, исследующие здесь такой неизвестный фактор, как ритм сердцебиения у серых китов.

Галапагосские, или Черепашьи острова, которые называются также архипелагом Колон и которые до открытия в 1914 году Панамского канала были совершенно изолированными, обязаны своей известностью Чарлзу Дарвину, посетившему их в середине тридцатых годов прошлого столетия на корабле «Бигль». К столетнему юбилею первого издания «О происхождении видов», отмечавшемуся в 1959 году, был создан Фонд Чарлза Дарвина для Галапагосских островов. Это международное учреждение, поддерживаемое международными органами охраны природы и правительством Эквадора; в задачу его входит сохранение типа природы, послужившего в основном толчком для создания теории о происхождении видов.

Сотрудники этого Фонда при поддержке ЮНЕСКО проявили инициативу, достойную подражания. Школьники Галапагосов, изучая историю естествознания, совершают экскурсии на острова, знакомятся с диковинными животными, слушают рассказы преподавателей об удивительном равновесии, царящем в природе.

Конечно, осуществить нечто подобное проще на небольших островах, затерянных в океане, чьи флора и фауна так отличаются от остальных. Пробудить с детства интерес к природе, как к механизму, точнее, как к тончайшему из всех механизмов, — это и есть та цель, к которой стремятся все люди, любящие природу, независимо от того, заняты ли они педагогической деятельностью, научными исследованиями, активной охраной природы или фотографией.

Встречаются, однако, и другие формы любви к природе, которые, хотя и продиктованы добрыми намерениями, заранее обречены на неудачу. Самое уникальное проявление любви к природе мне довелось увидеть в Лос-Анджелесе, исходном пункте моего путешествия по западному полушарию.

Большая часть моего снаряжения была заранее отправлена из Швеции в Лос-Анджелес. Разумеется, таможенники должны были посмотреть все до мелочи, но у них не оказалось времени заняться бедным шведским фотографом. Они были заняты американскими туристами, возвращавшимися домой из Мексики. Багаж туристов просматривался особенно тщательно, поскольку из латиноамериканских государств в США и обратно постоянно провозится контрабанда, как безобидная, так и весьма опасная.

Путешественники были веселы и возбуждены, как все люди, возвращающиеся домой после дальней поездки. Одни везли с собой гитары и маракасы, на других красовались сомбреро и цветастые рубахи.

Одна дама средних лет, лицо которой с благосклонной помощью американской косметической промышленности выглядело еще совсем молодым, показалась таможенникам подозрительно толстой и бесформенной в бедрах. Было приказано обыскать ее. Даже вуаль не могла скрыть признаков крайней нервозности, отразившейся на лице дамы.

Представьте себе, что именно она и оказалась контрабандисткой! Под платьем у нее было найдено четыре волнистых попугайчика. У птиц были связаны крылья и лапки. Когда попугаев извлекли из плена, они громкими криками выразили радость по поводу своего освобождения.

Когда дама вышла из комнаты для обыска, мы обнаружили, что фигура у нее вполне приличная, но лицо было бледно и заплакано. Ввозить попугаев в США из других стран категорически запрещено из-за распространяемой ими попугайной болезни, или пситтакоза. Мы так и не узнали, только ли штрафом ограничилось взыскание, принял ли суд во внимание, что мотивом к преступлению послужила любовь к живописной фауне юга.

К тому же волнистые попугайчики у американцев называются love-birds, что значит «птицы любви»…

Итак, объяснившись в любви доброй воле людей, я отправляюсь в свое путешествие на острова.

Лагуна Скаммона — заповедник серых китов

Серым холодным днем на исходе лета 1961 года моя дочь Пиа и я плыли вместе с семейством эскимосов в их лодке по Берингову морю. Начались занятия в школе, и эскимосы перебирались из летнего лагеря в город Савунга на остров Святого Лаврентия. Глава семьи Нельсон Алова сидел у руля и старался держать лодку поближе к скалистому берегу (насколько разрешал порывистый ветер с моря). Не зная чем заняться, я считал стаи кайр и топорков, которые летали с уловом к своим гнездам и тут же снова возвращались на рыбную ловлю. Было холодно, все примолкли, никто не пел, не насвистывал. Поездка должна была продлиться восемь часов.