Остров за островом

И вдруг, точно по приказу, все скалолазы устремились на берег, подобно вражеской армаде. Они, как торпеды, разрезали волны. Бурлящий прибой кишел этими маленькими обтекаемыми существами, несущимися к скалам, которые в течение тысячелетий были такой же желанной целью и для их предков. Скалолазы всегда выходят на берег в прибой, сила которого в миллионы раз превосходит их собственную. Волны опрокидывают их, они кувыркаются в водорослях, падают на спину, барахтаются. Пингвины расправляют короткие крылья, стараются уцепиться когтями за малейшую неровность скалы. И когда океанский вал, разбившись о скалу, откатывается обратно, на скале остаются лишь пингвины, нашедшие точку опоры.

Их теснится там сразу не меньше двух сотен; издали кажется, будто они присели на корточки. Мгновение они переводят дух и тут же спешат покинуть ненадежное убежище, пока на него не обрушился новый вал. А в волнах уже готовится к выходу следующая флотилия пингвинов. И чем ближе к ночи, тем их становится все больше.

С нижней первой пристани скалолазы прыгают наверх на плоскую террасу. Там они чинно выстраиваются в очередь и двигаются дальше, причем им часто приходится спрыгивать на более низкую скалу. Высота этого прыжка достигает нередко семидесяти сантиметров, при этом у каждого своя техника: далеко не все пингвины тормозят крыльями во время прыжка, и многим он дается еще труднее, чем выход на берег. Я, наверное, испытывал то же чувство, когда сдавал зачет по прыжкам с вышки.

Но пингвины не боятся ударов от падения. Одежда их плотна и толста, и под кожей находится достаточный слой жира. К тому же форма их тела настолько обтекаема, что им безразлично, на какую часть тела они приземлятся.

Отойдя на некоторое расстояние от сердито ревущего моря, пингвины делают передышку. Прежде чем идти дальше, они чистятся и прихорашиваются. Некоторые непонятно зачем спешат к небольшим прудикам и лужам с дождевой водой, образовавшимся в трещинах и углублениях между скалами. Когда наблюдаешь за пингвинами, невольно напрашиваются антропоморфические сравнения. Пингвины ведут себя совсем как мы на морских пляжах. Накупавшись в соленых волнах, мы тоже направляемся в бассейн, с пресной водой, которая, безусловно, не так чиста, как морская.

Пингвины весело резвятся в этих лужах. Они плескаются, как дети, плавают на боку, поднимая крылом тысячи брызг, потом переворачиваются на другой бок, шлепают крыльями по воде, выходят из водоема и прыгают в него обратно или съезжают в воду на хвосте, как на салазках. Кажется, будто они от души веселятся. Трудно поверить, что они только что двенадцать часов подряд охотились за криллем в Атлантическом океане. Возможно, пингвины купаются в пресной воде, чтобы таким образом избавиться от паразитов. Пухоеды и клещи донимают и пингвинов, хотя их родная стихия — море.

Маленькая пристань пингвинов была ограничена со всех сторон стометровыми растрескавшимися и источенными скалами с отвесными склонами. Их рассекали три узких ущелья. Это были естественные дороги скалолазов, ведущие к их гнездам.

Самое глубокое из этих ущелий было так же узко и тесно, как переулки в Старом Стокгольме. Поднимаясь по нему, — пингвину приходится тратить не меньше энергии, чем грузчику, который тащит по лестнице рояль. Средняя улица-ущелье тянулась вдоль всего горного склона. С вершины скалы открывался великолепный вид на море и на южный берег Нью-Айленда, возле которого в былые времена пускали фонтаны киты. По утрам по этой дороге тянулся нескончаемый поток пингвинов, похожий на очередь в магазине самообслуживания. Медленно, но целеустремленно двигались пингвины вперед, и мы ни разу не видели, чтобы кто-нибудь из них нарушил очередь. Скалолазы очень строги и избивают тех, кто нарушает границы гнездовых участков или старается пролезть без очереди. Их грубые красноватые клювы и короткие крылья — оружие вполне достойное уважения. А вечером пингвины спешат домой. Набитые криллем желудки тянут их к земле. С вытянутыми вперед головами, с трудом преодолевая встречный ветер, они похожи на коротконогих старушек в косыночках.

Третья, так сказать Столбовая дорога, переваливает через скалу, минует россыпь, затем сворачивает в глубокую расселину и следует вдоль ручейка к глинистому склону, окаймленному туссоком. Пингвины шлепают то по твердому грунту, то по слякоти из гуано с едким, как пот, запахом.

Шлеп, шлеп — только и слышно, когда пингвины прыгают по мокрой жиже. Как правило, возвращающаяся домой процессия хранит молчание. Вид у пингвинов подавленный, как у футбольной команды, которая только что потерпела поражение. У небольшой скалы с пологими склонами пингвины останавливаются в молчании, чтобы немного отдохнуть. Бывает, один выбьется из очереди в поисках более легкого пути, но быстро возвращается к остальным. И подъем продолжается. Все выше и выше ползут черные трудолюбивые карлики. Слышно, как их когти скребут и царапают камень. Камни, по которым миллионы пингвинов ходили сотни и тысячи лет, испещрены глубокими царапинами.

Кормежка через «шланг»