Остров живого золота

Остановив капитана, спросил, где найти начальника политотдела. Незнакомцев тут не особенно-то жалуют. Пришлось представиться по всей форме. И вдруг взамен первоначальной настороженности во взгляде молодого офицера мелькнуло изумление, кустики черных бровей удивленно поползли на лоб. Он отступил на шаг, чтобы получше меня рассмотреть. А я ломал голову над тем, где и когда видел эти прозрачные раскосые глаза и нос, широкий, приплюснутый, с большими распластанными ноздрями.

– Товарищ полковник, вы, простите за любопытство, тут бывали… в наших местах? – нерешительно спросил капитан.

– Пришлось побывать. Но очень давно… Думаю, вас тогда и на свете не было.

– Вопрос задавал можно? – капитан разволновался и заговорил с акцентом. – Вы тогда совсем-совсем молодой был, уже младший лейтенант, правда…

Характерное словечко и особенно манера строить фразу так, что вопрос в ней сам собой утверждался, могли принадлежать лишь одному человеку.

– Айгинто?

– Игорь Айгинтович, – поправил капитан и широко улыбнулся, открыв выдававшиеся вперед крепкие зубы.

– Бог мой, вот это встреча! А где отец?

– Нет отца. Умер в пятьдесят девятом, – ответил капитан тихо и, помолчав, печально добавил: – Больше двадцати зим прошло с тех пор, как ушел к верхним людям. Там бабушка Рултына, дед Кляуль и, может, шкипер Брук… С ними встретиться отец последний год жизни хотел. Вы не сердитесь, что я так говорю. Слова отца повторяю.

Можно ли было сердиться? Вот передо мной он – сын Айгинто! Я во все глаза рассматривал своего нечаянного тезку. Успел-таки чукча построить свою ярангу и охотника после себя оставить. Сколько пришлось убеждать его, что новая жизнь пришла, все теперь по-иному пойдет… Он свое твердил: поздно, старый стал, кости болят, развалина. Какая женщина в его сторону смотреть будет?..

Я оказался прав. От этого было радостно и чуть грустно.

– Отец о вас, товарищ полковник, много рассказывал, – заговорил капитан после паузы. – Трубку, что вы ему подарили, когда навестили после войны в госпитале, мне оставил. Вопреки обычаю не захотел, чтобы с ним вместе в могилу уходила. «Пусть, хоть ты и не куришь, – сказал, – у тебя амулет будет – память о человеке. Имя его Игорь Александрович. Правда, ты тоже Игорь Айгинтович. Совсем похоже!.. Хочу, чтобы ты такой же большой и добрый стал».

Мой тезка вытащил из кармана знакомый трофейный чубук с головой оленя на изогнутом черенке. Его когда-то нашел в брошенном немецком блиндаже Ладов. Трубка очень понравилась Айгинто, и я действительно подарил ему этот забавный сувенир.

Старые вещи так же, как и воспоминания, возвращают нас в прошлое. Сделанного не воротишь. Но… поступи я умнее и правильнее, удалось бы избежать многих разочарований и потерь. Был бы более осмотрительным, дальновидным – события на Кайхэне могли развернуться иначе. Наверняка другой оказалась бы участь Ладова, но тогда и судьба Айгинто могла никогда не состояться. Эх, кабы знать, где упадешь…

Мы вышли с капитаном из штаба, присели в курилке.

Игорь подробно расспрашивал обо всех заочно знакомых по рассказам отца людях – участниках освобождения Кайхэна, а я с его разрешения раскочегарил старую трубку.

Вспомнили Калинника, Червинского, Шибая, Свята… Особенно интересовал Игоря Иван Федорович.

«Сильный, красивый, гордый, как олень, надежный виёви[89] – всегда выручит» – так рассказывал сыну о Святе Айгинто. И еще он любил повторять: «Капитан Иван, самый большой офицер, орден-медаль на кухлянку привесил. «За боевые заслуги» называется. А младший лейтенант Игорь Александрович и другие солдаты тоже, правда, сказали: ты настоящий герой, ты такой же, как мы, не смей кланяться!..»

– Где сейчас капитан Свят? – спросил молодой офицер.

– На родном заводе, где ж ему еще быть…

Припомнилась недавняя встреча с Иваном Федоровичем. Выглядел он прекрасно. Разве что непокорно торчащая ежиком шевелюра заметно поредела, засеребрилась.

– Ты понимаешь, – загудел он, – как только на пенсию приспело время, тут же напомнили: все условия, мол, предоставляем для заслуженного отдыха. Пожалуйте на курорт или в группу здоровья… Я им покажу – разные условия. Плевал я на курорт, ежели не всякий молодой со мной потягаться способен…

Мысли его были созвучны моим, и я горячо поддержал:

– Не меняй курса, Иван Федорович, старая гвардия в отставку не уходит. Нам, друг, сносу нет!..

Очень ему слова эти по душе пришлись. В последнем письме сообщил, что вернулся на свой участок, работает мастером. А Борька, гордо добавил в конце, нос отцу утер: в кабинет к нему без стука не войдешь, – главный технолог завода!

Нечему удивляться. Мой Сергей уже майор, батальоном командовал. После академии на полк нацеливается. И Юленька его поддерживает. Говорит: напрасно, отец, иронизируешь. Вот увидишь, он и дивизией будет командовать, и корпусом. Сын наш не на пустыре вырос. В его жилах течет кровь двух воспитанных армией родителей.

Что возразишь? Все закономерно, сыновья подхватывают эстафету отцов и идут дальше.

Узнав о неосуществленном желании побывать на Тюленьем, Айгинто-младший воскликнул: