Остров живого золота

Братская могила. Много знакомых имен, еще больше неизвестных. Десятки, сотни солдат лежат под тяжелыми каменными плитами. Одни обозначены только инициалами. Некоторые с надписью: неизвестному солдату… Тут мои соратники по двум войнам, именующимся Второй мировой! Тут мои сверстники, оставшиеся на века молодыми, недожившие, недоработавшие, недолюбившие!.. Они погибли, чтобы приблизить конец войны… Стоит забыть об этом, проявить беспечность, ослабить борьбу за мир – все может повториться.

Во имя грядущего нельзя попирать опыт прошлого. Забвение собственной истории чревато.

Тысячу раз прав бывший отважный радист Серега Шибай: память о делах наших, о суровой правде войны должна жить вечно!

Остров появился внезапно.

Только что перед глазами простиралась гладь Охотского моря. И вдруг выскочила среди волн скалистая гряда, постояла, дрожа, над водой, плоская и зыбкая, нырнула за горизонт и тут же показалась вновь.

– Неужели Кайхэн?! – недоверчиво воскликнул Бегичев. – Вроде бы рано?

– Курс точный, – насупился Ладов. Ко всему, что касалось его морских познаний, он относился ревниво. – Куда дальше рулить?

– Давай, наверное, останавливаться, – ответил младший лейтенант. – Подождем ночи.

– А может, сразу рванем? Судно у нас японское. Пока разберутся…

– Нет! – перебил Бегичев. – Высаживаться будем в темноте. Нас семеро. А численность гарнизона на острове, нам сообщали, около двадцати человек. Рассчитывать можно только на внезапность.

– Пожалуй, – согласился Ладов и, нагнувшись к трубке переговорного устройства, крикнул: – Эй, в трюме!.. Перепеча! Слышь? Стоп машина… Ложимся в дрейф.

На палубе раздались легкие шаги. Юля! Бегичев ни на секунду не забывал, что она здесь, на судне. От этого было радостно и тревожно. Остановившись возле рубки, девушка попросила бинокль.

– Ой, какой маленький! – воскликнула она, разглядывая остров с детским изумлением. – И смотреть не на что…

– Согласно лоции все точно, – пояснил Ладов. – Шестьсот тридцать метров в длину, девяносто один – в ширину.

– И на таком-то пятачке умещается несколько десятков тысяч зверей?

– Поэтому наш ученый и говорит: мал золотник, да дорог.

Двигатель заглушили. Шхуну начало разворачивать лагом к волне. Качка усилилась, и Бегичев почувствовал, как к горлу подкатилась тошнота. Сказывалась потеря крови и общая усталость. Только этого не хватало!..

– Ты почему побледнел, Игорь? – встревожилась Юля.

– Ничего, пройдет, – пробормотал он, стараясь глубже дышать. – Не обращай внимания…

Неожиданно с кормы раздался звонкий голос Шибая:

– Смотрите! Смотрите, что делается!..

Все, как по команде, повернулись в сторону Кайхэна. Над ним медленно вставала плотная черная завеса.

– Что бы это могло означать, командир? – задумчиво протянул Ладов.

– Что-то стряслось!

Из люка высунулся Каяма, быстро вскарабкался наверх. На лице его при виде дыма попеременно отразились удивление, тревога и, наконец, страх.

– А ну, спроси, что он думает по этому поводу? – попросил Бегичев Юлю.

Глаза ученого гневно сверкнули.

– Горючих материалов, говорит, на Кайхэне нет, – торопливо переводила девушка. – Гореть может только нефть! Следовательно, ее успели туда доставить. Доктор не знает, для какой цели устроен пожар, но уверен: случилось то, что он предполагал… Нужно немедленно идти на остров!

– Ишь ты шустряк! – возмутился Перепеча, вытирая замасленные руки паклей. – Ему только и забота, чтоб нас на рожон погнать!..

– А ты что предлагаешь? – спросил Ладов.

– В хоз надо сперва.

– Ценная мысль. Долго ты над ней мозговал, корма в ракушках? Каким же это манером мы разведку провернем?

Каяма, наблюдавший за пикировкой разведчиков, воспользовался паузой.

– Снова тарахтит, – досадливо поморщился Перепеча.

– Он просит не медлить, – сказала Юля. – Все кого-то проклинает. И еще: похоже на русское выражение – нечего было огород городить…

– Командир, а японец дело говорит, – заметил Ладов.

Бегичев внутренне возмутился. Конечно, на острове творится черт знает что. Но ситуации, что ли, Федор не понимает? Не пойдешь же напролом!..

Какое дикое невезение: преодолеть столько препятствий, почти достигнуть цели и оказаться бессильным в самый последний момент…

Ладов осторожно тронул Бегичева за рукав и тихо сказал:

– Как ни крути, командир, а надо рисковать!

Бегичев чуть не крикнул: «А как? Ты знаешь?.. Я – нет!..» Но сдержался, с горечью сознавая, что силой обстоятельств они поставлены в положение, из которого – это понимали уже все – есть единственный выход: вперед!

– А мы давайте под японцев сработаем! – неожиданно предложил Шибай. – Я в трюме какие-то робы видел. Чем не маскарад?

– Дельно, – подхватил Ладов. – Надевай робы. Шхуна у нас тоже японская…

– Ну что ж, коли так…

Голос Бегичева предательски дрогнул от охватившей его благодарности к ребятам. Он проглотил застрявший в горле ком и скомандовал:

– Все по местам. Заводи!

Дробно застучал мотор. Судно вздрогнуло и, набирая скорость, помчалось к острову.

Разведчики быстро переоделись. Подходящей по размеру куртки для Ладова не оказалось, и он с трудом натянул на себя первую попавшуюся, тут же разлезшуюся по швам.