Остров живого золота

– Не горячитесь, профессор, – ответил Свят. – Разве с вами кто-нибудь спорит? Задача отряда остается прежней. Что же касается путешествия на плотах… Думаю, нам придется добывать средства передвижения по воде в ближайших портах. Туда и двинем. Вам же, товарищ Червинский, приказываю находиться на корабле охранения, где терпеливо ждать! И… никаких возражений!

Из расположенного неподалеку японского блиндажа вынырнул Калинник.

– С комфортом жили господа самураи, – сказал он. – Мягкие постели для офицеров, запасы продовольствия, вина…

– Надеюсь, не позавидовал? – усмехнулся Свят. – Кстати, не успел выразить… Спасибо тебе за службу, Виктор Макарыч. Здорово сработал.

– А это меньше всего моя заслуга, – громко ответил Калинник. – Группу возглавлял инженер-капитан Толоконников. Он очень торопил, хотя мы, конечно, и сами спешили. Но главная благодарность тем, которые дот прикончили.

– Праведная твоя душа, политрук. Всех бы ты обогрел, своими добродетелями обвесил да вперед себя выставил. Ну да ладно! – Свят обернулся, подозвал Махоткина и спросил: – Как они?

Тот неопределенно качнул головой:

– Калабашкина Лида перевязала. Оклемается.

– А Однокозов?

– Нету больше Однокозова…

Свят скрипнул зубами, на скулах буграми вздулись желваки.

– Каких людей теряем, – тихо сказал он, помолчал и, покосившись на Калинника, коротко бросил: – Не забудь на солдата… на сержанта Однокозова наградную реляцию написать! Достоин!

Капитан оглядел притихших солдат, вскинул голову, выпрямился, решительно надел каску и, отчеканивая слова, сказал:

– Стройте отряд, Махоткин! Оставляем здесь небольшое прикрытие вместе с ранеными и пленными. Корабли сопровождают нас морем, а мы двигаемся вдоль побережья…

Неожиданно Свят запнулся, вспомнив о Толоконникове, стоявшем неподалеку с группой солдат. Он нахмурился, превозмогая себя, спросил:

– Вы не возражаете, товарищ командир? – И, не дожидаясь ответа, резко закончил: – Через четверть часа выступаем!

Из письма Калинника полковнику Бегичеву.

2 сентября 1978 г.

Обрати внимание на дату, дружище!

Сегодня чувствую особую потребность поделиться с тобой мыслями, не дающими покоя. Надеюсь, ты не забыл, что в этот день тридцать три года назад в Токийском заливе на борту крейсера «Миссури» была подписана капитуляция Японии. Окончилась Вторая мировая война!

Ты, фронтовик, участник тех событий, не можешь не вспомнить наших боевых товарищей. Я имею в виду не только живых, но и павших, для которых забвение равносильно оскорблению их памяти.

Пересылаю тебе письмо Никанора Перепечи. Мы подружились в период моей работы на Севере, и у него от меня нет секретов. Прежде чем дочитать мое письмо, прочти, что думает Никанор. Прочти и вдумайся!

Письмо Перепечи Калиннику

Дорогой Виктор Макарыч! Шлет вам низкий поклон бывший солдат, ныне знатный добытчик, Никанор Парфенович Перепеча, а также известная вам супруга его Ефросинья Ивановна.

В первых строках сообщаю, что мы здоровы, чего вам и вашему семейству желаем. Живем в достатке, всем премного довольны. Меня норовят на пенсию вытурить, да я желания к тому не имею.

Конечно, ежели рассуждать по-старинному: будет с нас, не дети у нас, а дети будут – сами добудут, – тогда действительно залезай на печь, бока выдюжат.

Сыны мои, к слову сказать, живут семьями, сами добытчики, первые среди героев труда. Но коли ты сам в силах и еще можешь зверя промышлять, как же ты смеешь ловецкую лодку на берег вытаскивать? Я так рассуждаю, будь ласков, работай да молодь учи. И лишний рубль в дом, и польза общая. Вот так-то…

Есть у меня к вам еще один разговор – особый. Спросить хочу, Виктор Макарыч.

Где ж такое видано, уважаемый человек? Раскрываю нынче календарь: третье сентября черной краской жирно отпечатано, а вокруг ничего ровнешеньки нет. Не то чтоб цифра красная была, как в другие праздники, а даже не сказано: так, мол, и так, в этот день вышла победа над Японией. Очень мне обидно стало. Будто не воевали мы? Не клали жизней своих?

Вы – человек ученый, на ответственных должностях состоите, небось и в самой Москве бываете. Так разъясните мне, старику, чего я не разумею.

Вот мой батя, возьмем для примеру, погиб под Мукденом в одна тысяча девятьсот четвертом году. И про то почти все в деревне, особливо которые в возрасте, знают. А почему?.. Да потому, что мы про ту Русско-японскую войну все время вспоминаем. Моим внучатам в школе об ней рассказывают. Книги разные интересные про то написаны. Молодежь песни поет: «Варяг», «На сопках Маньчжурии». Не запамятовали, значится.

А про нашу войну кто знает? Даже в такой день, когда победа настала, и по радио, и в газетах молчок. Выходит, про нас, грешных, кто летом сорок пятого из огня да в полымя пошел, живота своего не жалея, забыли? Или, может, какое решение вышло, да мы просмотрели?

Очень вас прошу, многоуважаемый Виктор Макарыч, ответить на это мое письмо.

Затем остаемся с самыми добрыми к вам пожеланиями.

Никанор Перепеча и супруга его Ефросинья Ивановна

.