Острова Луны

– О, умная Карина опять в космос улетела, теперь ты за нее, ага? – очень как-то вовремя и к месту съехидничал Митька. – Вспомни-ка, тут не только пространство заблокировано по периметру специально для нас. Тут вообще все более-менее крупные глубины перекрыты. Тебе из глубины птицы практически некуда будет попасть, кроме другой птицы. Ну или в мелкую штуку какую-нибудь, но там тупо рука не пролезет. Давай, попробуй, в конце концов, через наш сегодняшний обед доберешься и до… – он окинул взглядом ресторатора океоронов, сидящих на черных развалинах, – до завтрашнего.

Карина так и сделала. Только не рукой. В конце концов, она собиралась искать то-не-знаю-что не на ощупь, а глазами.

Митька оказался прав: глубина живой птицы попалась ей почти сразу. Но проникнуть удалось не в первую и даже не во вторую – они чувствовали вторжение и улетали, разрушая пространственный коридор. Но вскоре нашлась спящая или просто ленивая.

Глубина живого существа действительно напоминала космос. А вернее, планетарную систему, где сияющей точкой виднелась центральная звезда, а все остальное терялось во мраке. Точка-звезда сияла и, кажется, вращалась.

– Ого, – только и сказала Карина, выныривая.

– Что «ого»? – поинтересовался друг, вставая и забирая у нее многострадальную птицу чтобы подготовить к запеканию: ополоснуть океанской водой для просолки и некоторой дезинфекции, а потом обмазать глиной. Вместо ответа Карина тоже вскочила и бросилась его обнимать. Вернее, это он, наверное, так подумал. На самом деле Карина просто внаглую нырнула головой прямиком в глубину грудной клетки Митьки, как попало, через комбинезон и футболку.

Мальчик на секунду замер. Потом сообразил, что это никакие не обнимашки от полноты чувств. Тогда он с силой взял девчонку за плечи и заставил вынырнуть.

– Чего творим? – поинтересовался он.

– Сияет! – Карине вдруг стало радостно. Захотелось визжать и скакать. – Мить, внутри нас… если не заморачиваться, где кожа, а где кости, если лезть в глубину… э-э-э… не знаю, вот в глубь существа, то видно, как сияет. Что-то такое неописуемое. Да чего рассуждать, сам попробуй.

Митька вдруг отступил и покраснел.

– Можно, я не на тебе буду пробовать? – пробормотал он. – А то я не смогу не заморачиваться, где кожа, а где… не кожа. Что так смотришь? Эх, бедный наш обед…

Митька заглянул внутрь птицы, которую, по счастью, только ополоснуть успел, но не в глину закатать, и застрял на полминуты.

– Не знаю, что там с костями и прочим, – сказал он наконец, – но я, судя по всему, правильно тебя понял. И знаешь что? Сдается мне, что в Полумесяце Шепот прихватил меня не за горло. Во-первых, попробуй-ка сожми его в кулак, оно же упругое и скользкое, наверное. Во-вторых, если все-таки сожмешь, то кранты на месте. А он, наверное, сделал так, – и погрузил руку в птичью спинку по запястье. А потом и по локоть.

– Ты еще с ногами заберись, – недоуменно сказала Карина. – Что ты делаешь такое?

– Сейчас, – ответил друг, сосредоточенно шаря рукой в… да, со стороны казалось, что именно внутри птицы, – погоди. Ну, если повезет, то сейчас своими глазами увидим… Если нет, то пташечка пропадет не за фиг.

Повезло, так уж повезло. Карина пискнуть не успела, как почти на голову ей свалилась очередная (а вернее, внеочередная) добыча. И было бы не «почти», а совсем-совсем по макушке, не отскочи она в сторону.

– Ох ты… – Девочка села на корточки и вгляделась в лежащий на песке угловатый черноперый гибрид сороки и чайки. Он был совершенно определенно и необратимо мертв. – Мить, ты что, совсем того? Мы же договорились без необходимости птиц не убивать.

Митька усмехнулся:

– Не переживай, я не просто так.

– А как?! Эксперимента ради? А не многовато экспериментаторов на один маленький островок? Мить, если ты ее просто так удавил, чтобы посмотреть, получится или нет, то чем ты отличаешься от охотников? Масштабами разве что. Нет-нет, я так не хочу! – Да еще зажмурилась и ногами затопала. Настоящая девочка, чего уж там…

Друг только носом засопел.

– Сразу видно, что девушка сыта… Сразу «птичку жалко» включилось. Успокойся, это не просто эксперимент, а наш ужин. Вместо охоты будем мозговой штурм устраивать. Как Межмирный камень раздобыть. И как Рахассе знак подать. И план Бэ, а то мало ли что. Карине на секунду стало стыдно. О ком угодно можно сразу с ходу думать плохое, но не о Митьке же! А она… Но долго размышлять об этом не получилось.

– Гхм-грр-ррхм… Доброго утра, судари, – раздалось прямо над ухом.

Карина подлетела как ошпаренная. Митька, привычно обращаясь в прыжке, метнулся на говорившего. Но приземлился на песок ни с чем. А прямо над ним, похлопывая крыльями, в воздухе завис представительного вида океорон.

Откуда в голову влезло это определение – «представительный», Карина и сама не поняла. Но иначе птицу сложно было охарактеризовать.

– Позволите присесть? – невозмутимо вопросил он, словно не его только что пытался поймать белый гигантский волк. Впрочем, не ему бы удивляться, ведь, согласно «Тварнику», визитеру говорить не полагалось даже на уровне домашнего попугая.