Острова невезения

По утверждению настоятеля, корабль, нарисованный в другой книге, когда-то принадлежал Ламбрасу Качонису – человеку удивительному и легендарному. Вполне возможно, Ламбрас владел кораблем, но только не во времена Архипелагской губернии. В те годы Ламбрас был простым пехотинцем-десантником и закончил войну в чине сержанта. Корабль у него появился значительно позже, когда он в офицерском звании участвовал в русско-турецкой войне 1787–1792 годов. Нарисованный корабль – это, скорее всего, флагман, с которого началась его флотилия, – 28-пушечный фрегат «Минерва Северная». Всем остальным судам, отбитым у османов, давали громкие имена в честь сподвижников и внуков Екатерины Великой – «Князь Потемкин-Таврический», «Граф Александр Безбородко», «Великий князь Константин» и «Великий князь Александр».

Рисунки русских моряков в церковных книгах

Настоятель удалился и через некоторое время принес большую и, очевидно, очень старую икону. Она пострадала и от времени. По словам настоятеля, эта русская икона святого Евстафия Плакиды появилась в монастыре в период пребывания русского флота, где-то между 1770 и 1775 годами. В этот момент меня как будто осенило. Я понял, что икона находится здесь не случайно. Единственный корабль, который русские потеряли в Чесменском сражении, имел то же гордое название «Святой Евстафий Плакида». Корабль загорелся, а затем взорвался и сгорел вместе с экипажем. У меня не было сомнений, что икона была дарована монастырю не случайно – так русское командование почтило память погибшего экипажа корабля.

Согласно первоначальным подсчетам, погибли 34 офицера и 473 солдата и матроса. Вернувшись в Москву, я полностью подтвердил свою версию. Эта русская икона, довольно редкой даже для России Палехской школы, была написана во второй половине XVIII века. Ее состояние натолкнуло меня еще на одну догадку. На корабле, носящем имя святого Евстафия, должна была быть и его икона, причем наверняка большого размера. Известно, что несколько человек, включая адмирала Спиридова и Федора Орлова, спаслись с корабля. Они же, видимо, и спасли икону. Мне хотелось думать, что все так и было, во всяком случае, совпадений было много.

Рисунок в церковной книге фрегата Ламбраса Качониса

И вот, наконец, нашлось и подтверждение того, что икону действительно спасли перед взрывом корабля, – в момент обнаружения шлюпки со спасенными ее держал на груди адмирал Спиридов вместе с «превеликой рюмкой водки». Все это вполне укладывается в ментальность русских: из огня они в первую очередь спасают образа, и… никогда не забудут водку, чтобы тут же, на головешках, залить горе. Похоже, что мы сделали большое открытие: икона святого Евстафия Плакиды, подаренная монастырю русскими моряками, – это та самая спасенная корабельная икона. Жаль, она пропадает в забвении и нуждается в реставрации.

Князь Юрий Долгоруков: «В сие время, как корабль «Евстафий» взорвало, граф Алексей Григорьевич бросил имевшую в руках брильянтовую табакерку и только выговорил: «Ах, брат!..» Вскоре потом приехал адмиральский сын с известием, что отец его и граф Федор Орлов уехали с корабля прежде. Граф Алексей Григорьевич, Грейг и я поехали их отыскивать и нашли графа Федора со шпагою в одной руке, а в другой ложка с яичницей; адмирала с превеликим образом на груди, а в руке превеликая рюмка водки. Мы взяли их и перевезли к себе на корабль».