Острова невезения

Турецкий флот был упущен. В какой части Эгейского моря следовало его искать? И тут русским снова повезло. 24 июня русский флот, уже под командованием графа Алексея Орлова, настиг в Хиосском проливе ускользнувших от Эльфинстона турок. Вражеский флот превосходил русский и в количестве кораблей, и в вооружении. Судите сами: перед началом сражения турки имели 16 линейных кораблей, 6 фрегатов, 6 шебек, 13 галер и 32 малых и вспомогательных судна. Русские эскадры могли противопоставить им 9 линейных кораблей, 3 фрегата, 1 бомбардирский корабль, 1 пакетбот, 3 пинка и еще 13 более мелких судов. Превосходство в силе османов было двукратным. Доподлинно неизвестно, какой план предложил Эльфинстон на военном совете. Известно лишь, что он был единогласно отклонен, а вот план Спиридова, наоборот, принят. В свою очередь, Эльфинстон наотрез отказался возглавить авангард. Он сослался на то, что не может «рисковать на нем своей репутацией». В другой ситуации его, вероятно, обвинили бы в трусости и припомнили бы все прежние прегрешения, но в тот жаркий июньский день 1770 года было просто не до него. В предстоящем сражении Орлов назначил Эльфинстона командиром арьергарда.

Турецкие пушки. Музей Чесмы

Турки совершили ошибку. После боя в Хиосском проливе они бежали и позволили загнать себя в Чесменскую бухту. К девяти утра 26 июня их флот был полностью уничтожен. Были сожжены 14 турецких линейных кораблей, 6 фрегатов и большое количество мелких судов. Русские захватили линейный корабль «Родос». Из 15 тыс. турецких моряков после сражения спаслись лишь 4 тыс. После уничтожения турецкого флота в Чесменской бухте русский флот смог полностью контролировать Эгейское море. Мы едва ли можем считать Эльфинстона причастным к этой победе. Его корабли практически не принимали участия в сражении. А действия самого контр-адмирала были подозрительными. Вот красноречивые строки того времени: «Эскадра контр-адмирала Эльфинстона по положению была несколько удалена, но по приближении же спустилась вдруг на пистолетный выстрел и производя по неприятелю сильную картечную стрельбу, которую однако скоро прекратила ибо корабль «Святослав» под командой капитана Роксбурга в половине сражения поворотил оверштаг чему и вся его эскадра последовала и более вступить в сражение не могла». В русском флоте выход из боя, как и потеря корабля, был серьезным проступком. За деяние менее тяжкое адмирал Спиридов «поздравил матросом» капитана «Европы» Клокачева.

Так что же случилось с эскадрой Эльфинстона: приступ трусости или стечение обстоятельств? Слабый ветер? Его отсутствие? Не могу сказать, возможно, дело лишь в стечении обстоятельств. Я не был там, не вдыхал копоть горевших кораблей, на моем камзоле не было брызг крови убитых турецкой картечью комендоров. Но одно я знаю точно: все остальные моряки проявили себя геройски в этом сражении, им не помешало отсутствие ветра и прочие не менее важные обстоятельства. В Чесменском сражении показали себя достойно и многие англичане. До такой степени достойно, что английские историки считают эту победу в значительной степени британской. Дело обычное: у победы много родителей, а поражение – сирота. Интересно, что бы они сказали, если бы битву выиграли османы? Поделить лавры не могли и русские. Каждый участник Чесменского сражения приписывал основные заслуги себе. Всех превзошел князь Юрий Долгоруков, который впоследствии написал «роскошные небылицы» о своей решающей роли в победе над турками, даже не будучи при этом моряком.

Схема Чесменского сражения из дневников С. П. Хметевского