Островитяне

— А вы его теперь заберете? — спросил я.

— Мы его очень полюбили, — заметила Лоуви, обхватывая песика руками за шею.

Выражение лица Пожарника Рэнда смягчилось. Он еще раз поскреб рукой бороду.

— Я вам вот что скажу, — начал он. Говорил вроде как со всеми, а смотрел почему-то на меня. — Я его отвезу к ветеринару на материк, пусть проверит, чипирован ли он, здоров ли. Потом сообщу в тамошние собачьи приюты — выясню, не разыскивают ли его. Если нет, верну его вам. Не вижу никакого смысла ему жить в клетке в приюте, если он может вести привольную жизнь здесь, на острове, с вами.

Мы радостно вскочили на ноги. Песик тоже вскочил и залаял.

— Спасибо, Пожарник Рэнд! — поблагодарил я.

— Тихо, тихо. — Рэнд повел рукой, чтобы мы успокоились. — Все не так просто, как кажется. Помимо прочего, я должен знать мнение твоей бабушки. Как она скажет, так и будет.

— Она согласна! — выпалил я. Я пока не знал, как ее убедить, но не сомневался — что-нибудь придумаю. Придется.

— Тогда я пока прощаюсь. Надеюсь вам скоро его вернуть. Как его, кстати, зовут?

Мы с друзьями переглянулись. И тут я вспомнил слова Пожарника Рэнда: «Здорово ему повезло, что он выжил».

— Его зовут Живчик, — сказал я и посмотрел на Мейсона и Лоуви — согласны ли они.

Они оба улыбнулись и закивали.

День, пока я ждал Живчика, оказался самым долгим за всю мою жизнь! Чтобы скоротать время, мы пошли ловить крабов. Добрались до крабовой пристани, принесли сеть с длинной ручкой и ведро. Но нас быстро прогнали любопытные аллигаторы, хотя мы видели только их затылки и темные костлявые выступы на спине — они медленно плыли в нашу сторону, похожие на бревна в пруду.

Лоуви предложила съездить на электромобиле в северный конец острова и половить рыбу. Но полуденное солнце жарило вовсю — нас разморило, а рыба не приплыла. Июль — самый жаркий летний месяц в Южной Каролине, а этот день казался нам самым жарким днем.

Мы вернулись в свое обычное убежище — Природоохранный центр. Внутри было прохладно, крутился вентилятор, легкий ветерок охладил нам кожу. Мы достали свои журналы, чтобы описать все захватывающие происшествия последних суток. У каждого был свой любимый способ рассказывать истории. В тетрадке у Мейсона собралась уйма прикольных фактов, и он в длинных абзацах описывал, что видел, а главное — что по этому поводу чувствовал.

Я умел рисовать. Здорово наловчился за этот последний месяц. Лучше схватывал детали. Хани часто говорила, какой я наблюдательный. По ее словам, я был прирожденным натуралистом.

У Лоуви рисунки получались не такие точные, как у меня, зато более красивые. Прямо как картины. Она ведь занималась в кружке — и это было видно. На каждой следующей странице она использовала новые цвета. И я очень завидовал тому, как она рисует лица: у нее получалось очень похоже. Живчика она изобразила просто замечательно.

Когда я вернулся в «Птичье Гнездо», пожарный пикап стоял у самого дома. У меня екнуло сердце. Я взлетел по лестнице, ворвался в дом. Пожарник Рэнд и Хани разговаривали на кухне, держа в руках по чашке кофе. Я, отдуваясь, огляделся, но Живчика не увидел.

Хани подняла глаза, увидела мое лицо, покачала головой и фыркнула:

— Иди на веранду. Живоглота привезли назад.

Я бросился к задней двери. Вот он, Живчик, расселся как у себя дома, на шее — новенький красный ошейник. Я распахнул стеклянную дверь и через миг уже прижимал его к себе. Погладил по голове, почесал пузико — и плакал, не стесняясь.

На веранду вышли Пожарник Рэнд и Хани.

— Пока все хорошо, Джейк, — сказал Рэнд. — Он не чипирован, со здоровьем все в порядке.

— Только блох нужно вывести, — заметила Хани.

— Я повесил фотографию Живчика во всех общинных центрах и на пароме, — добавил Пожарник Рэнд. — А также заехал в собачьи приюты. Пока никто не искал собаку, подпадающую под такое описание. Никто за ним не приходил.

— Пока, — вставила Хани.

— А вот я уверен, что никто и не придет. Он останется здесь. — Я бросил на Хани отчаянный, умоляющий взгляд. — Можно, мы его оставим себе? Ну пожа-а-а-а-а-алуйста!

— Можешь больше не рыдать, — оборвала меня Хани, махнув рукой. — Я уже сказала Рэнду, что разрешаю Живчику остаться здесь. Временно. Нужно выждать трое суток — вдруг кто-то хватится. А потом обсудим его будущее.

Пожарник Рэнд подмигнул мне.

— Ветеринарный контроль у нас тут редко появляется, так что все решения принимает тот, у кого собака живет.

Я улыбнулся и зарылся лицом в шерсть Живчика. А он будто услышал мои мысли — встал передними лапами мне на колени и стал лизать лицо. Было очень щекотно, я не выдержал и рассмеялся.

Пожарник Рэнд усмехнулся и сказал:

— Мальчик и его собака.

Хани сложила руки на груди и вздохнула.

— Иногда жизнь принимает решения за тебя, и им лучше не противиться.