Островитяне (СИ)

Я бросил на него многозначительный взгляд — мол, сейчас не время для шуток.

— Что тебе терять? — спросил я.

— Да, вы правы. Что мне терять? — Лоуви шумно выдохнула. — Ну ладно. Главным моим достижением этого лета станет то, что я напишу письмо своему папе.

Мы с Мейсоном, стоя у нее за спиной, скрестили пальцы на удачу. Пусть он ей ответит, пожалуйста.

Глава 26. Начинаем новую жизнь Доверься своим инстинктам

Джейк, просыпайся!

— Чего? — Я сонно моргнул. Надо мной стояла Хани. — Хани? Пора в патруль? — пробормотал я.

— Нет. Десять часов вечера на дворе. Вставай, соня. Мама звонит.

Глаза у меня тут же распахнулись.

— Мама? Все хорошо?

— Сам с ней поговори — и узнаешь.

Я выбрался из кровати и едва не кубарем скатился с лестницы. Плюхнулся на пол, Живчик запрыгал вокруг, но я ринулся прямиком к телефону.

— Алло? — Я крепко стиснул трубку в кулаке.

— Джейк? Это я.

— Привет, мам! — Я зевнул.

— Прости, что так поздно звоню, но это срочно. У меня новости.

Я молчал, затаив дыхание.

— Мы летим домой!

Сердце понеслось вскачь.

— Вместе с папой?

— Да. Его выписали из госпиталя.

Я от волнения заходил по комнате.

— Когда?

— На Дьюисе будем пятнадцатого августа. Подробности потом сообщу.

— Ой, мам, поскорее бы! Я так соскучился. По вам обоим. — Я сглотнул. Старался не заплакать. — Отличные новости.

— Есть и еще хорошая новость. Меня перевели на другую базу.

Я снова сглотнул.

— Что, опять переезжаем?

— Да.

— Куда? — Радость угасла — опять обживаться на новом месте.

— В Чарлстон.

Я моргнул.

— В Чарлстон, который в Южной Каролине?

— Точно. — Я услышал радость у нее в голосе. — Моя новая база с ним рядом. Будем искать жилье в Маунт-Плезант.

— Так это совсем рядом с Дьюисом! — недоверчиво протянул я.

Мама рассмеялась.

— Вот именно!

Я повернулся и увидел Хани — она наблюдала за мной, а Живчик сидел рядом. Хани улыбалась, и я понял: она уже слышала все хорошие новости.

— Ой, мам, здорово-то как.

— Совершенно верно. Я согласна! Ну пока, сын. Я очень соскучилась, но мы скоро увидимся!

— Пока, мамуль. Я тебя очень люблю.

Я повесил трубку и завопил от радости.

— Хани! — выкрикнул я. — Мы будем соседями!

Хани рассмеялась, прижала руки к щекам.

— Знаю!

— Поверить не могу! То есть я смогу приезжать к тебе в гости.

— А я — к тебе.

— Интересно, в какую я пойду школу?

— Полагаю, у тебя миллион вопросов. И скоро ты получишь на них ответы. Но пока давай обдумаем самую замечательную новость. Скоро приедет твой папа. Наконец-то. После всех ожиданий и молитв.

— Он и к тебе приедет.

— Да, — сказала она, и на лице засияла улыбка.

Я сделал несколько шагов — мысли так и крутились в голове.

— Хани, я нервничаю.

— Почему? — Улыбка ее исчезла, сменилась озабоченностью.

— Так, вообще, — сознался я. — Все меняется.

— Тебе понравится в Маунт-Плезант, — попыталась она меня подбодрить.

— Я не о том. Я… о папе.

— А! — сказала она и медленно понимающе кивнула. — Ты боишься, что он стал другим, да?

Я отвернулся, боясь дать честный ответ.

— Потому что ему ампутировали ногу, — закончила Хани.

Я резко вдохнул. Она все-таки произнесла эти слова вслух.

— Да.

— Если честно, я и сама нервничаю. Но не потому, что папа твой стал другим. А потому, что ему предстоит много испытаний — и физических, и душевных. Времена нас ждут непростые.

— Он об этом писал в письме.

— Так чего ты боишься? — спросила Хани, подходя ко мне.

Я столько об этом думал все лето, что слова полились сами собой:

— А он сможет ходить? Или будет на инвалидной коляске? Он сможет делать все то, что мы раньше делали вместе?

Сердце громко стучало — и вот я обратил в слова свой самый главный страх:

— Он по-прежнему будет моим папой?

Хани наклонилась, крепко прижала меня к себе.

— Мальчик ты мой родной. На многие из твоих вопросов я не знаю ответов. Но одно знаю точно. Твой папа по-прежнему любит тебя от всей души. Никакая ампутация этого не изменит. — Она отпустила меня. — Давай-ка посидим немного вместе, хорошо?

Она подвела меня к деревянному столу, мы взяли по стулу. Я увидел, что рядом с раскрытой газетой «Чарлстонский курьер» стоит недопитая чашка чая. Хани наклонилась ко мне поближе.

— Когда твой папа был маленьким, он сам научился ездить на велосипеде, лазать по деревьям, ловить рыбу, вырезать фигурки из чурбачков. Что ни возьми, Эрик Поттер со всем мог разобраться. Такой у него характер. И ты еще сомневаешься, что он сумеет научиться ходить на протезе?

Я подумал.

— Да нет.

— Да, ему придется привыкнуть к тому, что у него нет ноги. Не физически, а в мыслях. Ты понимаешь, о чем я?

— Вроде бы да. Он не сможет делать многое из того, что делал раньше.

— Правильно. И я думаю, что иногда он будет грустить. Иногда сердиться. Тебе, Джейк, тоже придется принять его таким, какой он стал. Это не очень просто. Но ты ведь справишься?

Я кивнул, не зная, что еще сказать.

— Про тебя, Джейк Поттер, я точно знаю одну вещь. У тебя верные инстинкты. Ты не сдаешься. Ты настырный. Такой у тебя характер. А еще ты любознательный. И добрый. Ты наделен состраданием. В смысле, ты думаешь не только о себе, но и о других.