Островитянин

Паром входит в узкую гавань, слышится лишь плеск волн и крики чаек, ждущих от приезжих подачки, а полтора века назад нас обступила бы небольшая толпа. Приезжих расспросили бы, откуда они, посадили у самого большого очага в деревне, обогрели и накормили — желтым пирогом из грубой кукурузной муки, вареной картошкой и яйцами из-под крыши дома, желтой ставридой. Может, досталась бы им и кружка молока, но ни масла, ни чая, ни сахара мы бы не увидели, ибо их и в помине не было тогда на острове. Кто-то налил бы стаканчик виски, и начались бы песни, и сказы, и танцы резвых ног. Дом Томаса Крихиня отстроили заново в 2017 году, в 2018-м воссоздали его внутреннюю обстановку, и вы сами сможете увидеть его, если вам случится бывать в этих краях. От прочих домов на Бласкете сейчас остались лишь остовы: стоит людям уйти, как природа берет свое.

Если подняться на холм по правую руку, взгляду откроется длинный белоснежный пляж. Именно на нем островитяне играли в умбнь (хёрлинг), после которого все дееспособные мужчины хромали неделями. Собирали на нем и черные водоросли на удобрения, забивали тюленей и морских свиней, учились плавать и просто жили каждый день своей жизни — или же трагически погибали, часто в расцвете лет.

Жизнь и смерть шли так близко рука об руку, что у людей не оставалось времени на долгую скорбь: даже потеряв кормильца, родича, ребенка, нужно было продолжать добывать пропитание, резать торф, кормить скот, чтобы ты и твоя семья могли прожить еще один день без нужды. Спокойное принятие невзгод сильно чувствуется и в современных жителях этих мест. Томас отказался от своей первой любви и согласился на брак по договоренности. Пережил смерть жены и одиннадцати из двенадцати детей. Несмотря на горе и вечные невзгоды, Томас продолжал храбро нести свой крест, учась и передавая окружающим свои знания, умения и все интересное и нужное, что могла сохранить память. Он стал голосом родных мест, и его книга помогла землякам не просто поделиться с миром воспоминаниями, а навсегда войти в большую ирландскую литературу и превратить не такой уж привлекательный для избалованного читателя жанр автобиографии в один из самых востребованных в Ирландии. Именно с книги Томаса О’Крихиня «Островитянин» начался для ирландцев интерес к судьбе любого человека, если он жил в важном месте в интересное время и умеет об этом рассказать.

Именно на острове Большой Бласкет, больше похожем на затерянную в океане небольшую гряду холмов, сложилась своеобразная литературная аномалия: появилось сразу несколько писателей, увековечивших свою неповторимую биографию, и все они сумели стать классиками литературы на ирландском языке. Удивительно, как на острове протяженностью всего шесть километров родилось столько талантливых людей, чьи имена мы знаем и по сей день, и речь не только о соседе Томаса О’Крихиня — поэте Шоне О’Дунхлй, на которого беспрестанно сетует Томас, вынужденный записывать его поэмы и песни до глубокой ночи и на ледяном ветру, боясь осмеяния барда. По соседству с Томасом жили и Морис O’Суллевань, написавший радостную и авантюрную автобиографию «20 лет роста», и Пегь Сайерс, продиктовавшая свои воспоминания сыну, что послужило основанием двум книгам — «Пегь» и «Размышления старой женщины».

Морис, по выражению известного ирландского литератора Алана Титли, «рассказывал свою историю, словно парень, который в баре толкает тебя локтем в бок». Это история неунывающего молодого человека, который, переживая самые разные приключения, старается найти свое место в жизни, была близка и понятна каждому. Именно поэтому «20 лет роста» до сих пор остается одной из самых популярных книг на ирландском языке, в том числе и у современной молодежи. Окрыленный ранним успехом автор хотел проследить взросление, расцвет и зрелость своего героя в следующих книгах, но этому помешала смерть. По иронии судьбы, уверенный в себе и выросший на море жизнерадостный молодой писатель-островитянин не оценил опасности моря и утонул по глупой случайности.