Острые грани Пророчества

Как ни крути, Энакин местами был еще подростком. Увы, издержки орденского воспитания. Да, у него было чрезвычайно тяжелое детство, что наложило на его характер очень своеобразный отпечаток, но постоянно вдалбливаемые Кеноби и прочими наставниками прописные джедайские истины сделали свое черное дело. Вроде бы и мотались они по галактике, выполняя долг миротворцев, вроде и общался парень по долгу службы и велению души с самыми различными разумными, казалось бы, опыта должно быть много. Как положительного, так и отрицательного.

Однако, зацикленость Кеноби на избранности Энакина, поддерживаемая или отрицаемая некоторыми мастерами и магистрами, свела на нет все усилия воспитателей по превращению парня в настоящего джедая. Невообразимая мощь, о которой подавляющее большинство может только мечтать, превратила бывшего раба в гордеца, задирающего нос. А обломать ему гонор окружающие не смогли… или не захотели.

Сам Сидиус иногда просто мечтал как следует продемонстрировать заносчивому юнцу всю глубину его заблуждений о том, что присущей ему Силы хватит, чтобы сокрушить любое препятствие, ведь никогда нельзя забывать об опыте. Однако, пока что это были только мечты… которые ситх был твердо намерен воплотить однажды в жизнь.

А вот Люка явно кто-то ломал. Он знает, что такое поражение и беспомощность, и теперь никому не доверяет. Это утверждали психологи юстициаров, а сам Сидиус увидел это в поведении парня. Скайуокер не делал скидку на то, что перед ним канцлер и вроде как безобидные окружающие. Он ни на секунду не расслаблялся. Он был настороже, внимательно следил за стоящим напротив собеседником, контролировал пространство, не забывая об остальных посетителях данного приема, поглядывал на потолок, стены и даже пару раз осмотрел пол. Его Сила затопила помещение, прощупала все вокруг на предмет опасностей и ловушек, просканировала людей, а затем… Сидиус едва не взвыл от восторга… Затем он замаскировался, спрятав Силу так, как делают ситхи. Полностью сжав ее до невообразимо малой величины, представ перед понимающими самым обычным человеком без особых способностей.

Это было просто шокирующе.

Если бы Сидиус этого не почувствовал сам, то запросто мог бы решить, что перед ним простой однофамилец или, в лучшем случае, обделенный милостью Силы неудачник. Но он видел то, что видел, и теперь не мог не воспринять чрезвычайно похожего на Энакина парня крайне серьезно.

И это стоило обдумать. Ведь наличие еще одной копии Избранного меняло весь расклад.

Когда Плэгас увидел только привезенного джедаями бывшего раба, у него было видение. Высокий воин в черных доспехах с алым мечом, несущий Тьму в галактику, проводник Ее воли. Но могло ли случиться так, что учитель Сидиуса ошибся? Не в интерпретации самого видения, а в том, к кому оно относится?

Потому что Энакин был белоснежным смерчем, его Сила затапливала все вокруг первозданным Светом, а вот Люк… Опытный глаз ситха отмечал признаки практически свершившегося падения. Кто-то почти подвел парня к черте, но тот сумел удержаться, и от этого вопросов было еще больше.

Кто его учил? Кто его воспитывал? Кто настойчиво подводил парня к Тьме? И кто сделал это так, что Сидиус ничего не почувствовал и не увидел даже мельчайших намеков об еще одном мастере? Кто?

Ответа не было, и это просто убивало.

* * *

Мир «Аурек».

Палпатин ковырнул вилочкой воздушный десерт, представлявший собой настоящее произведение искусства, прожевал и одобрительно кивнул. Очень неплохо, даже на его изысканный вкус. Ситх наслаждался завтраком, настроение ему не могло испортить даже кислое лицо Леи, сидящей за противоположным торцом стола, с отвращением тыкающей ложкой в стоящую перед ней креманку.

Такое поведение было простительно, на взгляд мужчины, женщину мучил токсикоз, с которым с переменным успехом боролись лучшие медики. Да и вообще, по меркам аристократии, все было в порядке вещей. Обычный завтрак обычной семьи, созданной по расчету.

Когда Сидиус внедрял ментальные закладки в разум принцессы, именно на это и был сделан упор. Как ни крути, невзирая на все перекосы, допущенные Бейлом, слишком разбаловавшим приемную дочь, воспитана она была в лучших дворцовых традициях. А это предполагало в первую очередь выгоду для планеты. Пример был перед глазами девочки: Бейл и Бреха поженились только потому, что ни Органа, ни Антиллесы не желали уступать власть, а брак оказался самым простым способом установить перемирие между враждующими Домами. Любовью там и не пахло. Уважение – да, а вот романтика отсутствовала напрочь. Так что принцесса с детства знала, что рано или поздно ей придется исполнить свой долг перед короной и выйти замуж за самого выгодного кандидата.