Острые грани Пророчества

В восемнадцать он попал в жуткую передрягу, едва не умер, хорошо дядя его нашел, всего изломанного и еле живого, и отвез в больницу, где пришлось изрядно раскошелиться. Его накачали какой-то бурдой, ставя на ноги, и видно был у нее и побочный эффект – резкое прекращение роста, а ведь он тогда начал тянуться, и был тощим и нескладным. Люк хмыкнул, скребя заросший подбородок. Забавно, Оби-Ван тогда даже не почесался. То ли знал, что его личный Избранный не откинет копыта, то ли ему было все равно… он так и не понимал до сих пор многие поступки джедая. Впрочем, взбрыки организма – наименьшая из его проблем, есть и гораздо более волнующие.

Обучение.

Глупо думать, что он стал Мастером. Это Йода врал, как сивый мерин, пребывая в своих грезах и видениях. Люк отлично понимал, что его уровень знаний очень низок, он практик, а теории у него – ноль. Спасало его только одно – запредельный уровень сырой Силы. Только благодаря этому он еще жив и относительно здоров, схватка с пришедшими его прикончить джедаями это великолепно показала. Они были умелее, он – сильнее, так что бой шел на равных, но если бы их было больше… И как решить эту проблему? Он не может пойти в Орден, нет у него к ним доверия, не теперь. Кто знает, что решат магистры, им проблем и с одним Избранным хватает, а теперь их резко стало два совершенно непонятным способом.

Спину прострелило болью, позвоночник просто горел, словно внутрь засунули раскаленный прут, и Люк со стоном подхватил коврик, перемещаясь внутрь дерева, в огромное дупло, утирая рукавом льющийся со лба пот. Опять жар, опять Сила сходит с ума. Хорошо, что внутри прохладно и спокойно – теперь парня не смущала заполняющая все вокруг плотная и густая Тьма, наоборот, возле дерева легче дышалось и спалось без кошмаров. Он рухнул на коврик, и провалился в тяжелое забытье, трясясь в спальнике в чередующихся приступах озноба и жара, не замечая, что за ним внимательно наблюдает кто-то прячущийся на границе света и теней.

* * *

– Энакин, хватит бегать, – раздраженно бросил Оби-Ван, отвлекаясь от написания очередного отчета. – Займись медитацией. Ты опять поддаешься эмоциям.

– Да, учитель, – буркнул Энакин, недовольно сопя, после чего вышел из комнаты. Лицо парня тут же приняло спокойное выражение, но в глазах вспыхивали и гасли отголоски испытываемой им ярости. Скайуокер размашистым шагом пронесся в свою комнату и рухнул на койку.

– Ты опять поддаешься эмоциям! – передразнил мужчину Энакин, вскакивая и бегая по помещению. – Как же! Эмоции! Чтоб ты хоть что-то понимал, пень бесчувственный! Сам как бревно с глазами!

Пометавшись, Энакин успокоился, и направился туда, где ему всегда хорошо думалось: Зал Тысячи фонтанов, где тут же спрятался в темном углу. Со всех сторон раздавалось журчание воды, и парень облегченно развалился на скамейке. Для него, выросшего в пустыне, такое невероятное количество жидкости до сих пор казалось чем-то нереальным. Он пошевелил пальцами, ловя капли, падающие с бортика фонтана, и мрачно поджал губы. Что ни говори, но идиотом Энакин не был. И слепым тоже не был, а еще он хорошо чувствовал эмоции окружающих, поэтому отношение к себе Клигга просек молниеносно. И то, что мать сильно преуменьшает опасность случившегося с ней – тоже. А еще он отлично понял, что ничего не узнает, пока Кеноби маячит рядом, ведь все попытки прояснить ситуацию тут же пресекались легкомысленными отговорками матери.

Дождавшись ухода Оби-Вана на корабль, Энакин тут же насел на женщину, но ответ получил от Клигга.

– Ты говорил, что чувствовал, что матери плохо. Так?

– Да. Видения, но… я не мог…

– Не захотел, – отрезал Ларс. – Ты вообще вспоминал про нее? А она каждый день вспоминает. И когда металась в горячке – тоже вспоминала! А ты?! А-а-а, – махнул рукой Клигг. – Что с вами говорить! Лети давай отсюда, твой учитель тебя заждался.

– Энакин! – голос Оби-Вана прорезал наполненную отвращением тишину. Скайуокер дернулся, и резко повернувшись вылетел из коридора наружу. Шми перехватила сына, крепко обняла и подтолкнула по направлению к шаттлу.

– Иди, сынок.

Энакин вздохнул, сгорбившись в темноте. Матери было больно, а он не мог ее проведать. То Йода лекции читает, то Кеноби мозги прогрызает нравоучениями… Вообще непонятно, каким чудом учитель согласился полететь на Татуин. А магистры… магистры его не слишком-то жалуют. Избранный. Не избранный… Смотрят с подозрением. Постоянно. Хорошо хоть канцлер с ним иногда беседует, а иначе было бы совсем плохо.

– Энакин! – резкий голос Оби-вана вырвал из глубин самокопания, и парень едва не застонал. – Вот как ты медитируешь! Я думаю, ты слишком расслабился. Тренировка ждет тебя!

– Конечно, учитель! – вздохнув, встал Энакин, продолжая обдумывать поездку на родину. Клигг о чем-то умолчал, да и мать тоже. Интересно, что от него скрыли? Повторно вздохнув, Скайуокер потер солнечное сплетение. В последнее время что-то его беспокоило, словно далекий отголосок еле слышного эха. Что-то… странное.

* * *