Острые грани Пророчества

– Война, – холодно подытожил Скайуокер. – Понимаете, что будет дальше, мастер Джинн? Война. Сенаторам будет плевать, кем там является канцлер… Ситх, не ситх… Банта в горошек и полосочку! Для них главным будет то, что защитники мира и хранители покоя пришли к высшему должностному лицу Республики и убили его во имя своих интересов. Плевать они хотят на то, что джедаи считают ситхов врагами и все они режут друг друга при малейшей возможности. Плевать. Они не простят покушения на свою власть. Ни один сенатор этого не простит! Убийство высшего должностного лица! Да даже просто покушение! Сколько в галактике джедаев? Тысяча? Две? Десять? И каждый из них может взять оружие и снести голову тому, кого считает ситхом! Значит, им плевать на закон? Значит, джедаи стоят над законом? Значит, они могут творить все, что хотят, прикрываясь волей какой-то Силы, которую хрен пощупаешь руками?

– Это будет бойня, – покачал головой Найра. – Орден сметут с полного одобрения Сената.

– Именно, – тяжело уронил слово Люк, прикрывая глаза. В душе почему-то крепла уверенность, что именно так все и произошло. – Так что, мастер Джинн, теперь вы пойдете к Совету? Зная, чем это грозит?

Призрак застыл, потрясенно покачав головой.

– Вы можете сказать, что молчать нельзя. Что надо предупредить… Мастер Джинн. Скажите, в Ордене есть разведка?

– Корпус Равновесия… – прошептал выбитый из колеи призрак. – Провидцы. Йода тоже Консул…

– Если они не увидели ситха под носом, – медленно произнес Люк, – то почему я должен их тыкать в их же упущение? Ведь следующее, что сделают магистры, это придут за мной. Я для них тоже возможный ситх… А ситхов надо уничтожать. Превентивно.

– Ситхом они тебя не считают…

– Но и джедаем я не являюсь, – развел руками Люк. – А это для магистров главное.

– Но ведь надо же что-то делать… – Джинн шагнул вперед, рассматривая открывшегося с очень неожиданной стороны ученика.

– Надо, – к его изумлению согласился Люк. – И именно поэтому я вам об этом и сказал. Надо. Ордену нужен Избранный. Ситхам нужен Избранный. Так в чем же дело? Вот, пожалуйста! Целых два Избранных, по одному на каждую сторону.

– Люк… – прошептал Джинн, с болью смотря на парня. – Ты понимаешь, о чем говоришь?

– Да, мастер Джинн. Отлично понимаю. Нас двое. И мы – братья. Родные. Между нами кровная связь. И как бы разные доброхоты не пытались нас разъединить, ее не разорвать. А я не джедай… Не собираюсь обрывать связи только потому, что это грозит привязанностью. Глупо это… Но и поступать как ситхи, которые обрубают лишнее, я тоже не хочу. А вдвоем мы сможем направить энергию и Ордена, и канцлера в нужное русло.

– Это невозможно, – хмыкнул Джинн.

– Невозможно? – иронично поднял бровь Люк. – Рано или поздно, но Энакин станет магистром. У него будет своя партия. За ним пойдут… Он силен и успешен и не подвержен влиянию догм. Даже если нам не удастся спасти старый Орден, всегда можно создать новый. Реорганизовать.

– А ситх?

– А что – ситх? – пожал плечами Скайуокер. – Я знаю, что он предложит мне стать его учеником. Он не дурак, а бесхозные Избранные – явление редкое.

– И ты…

– Соглашусь.

– Ты уверен, брат? – неожиданно отмер Энакин.

– Да. Я стану его учеником. Не из-за его интриг. Не под давлением внешних обстоятельств. Не из-за чувств и эмоций… Я стану его учеником осознанно. Увы, в Ордене для меня места нет.

– Темная сторона…

– Я ее больше не боюсь, – покачал головой Люк. – Теперь не боюсь. А когда нет страха… Можно идти вперед. Тем более рядом будет Энакин. Он, в отличие от остальных, настоящий джедай. Мы будем держаться друг друга…

– Конечно, брат, – кивнул Энакин. – Я буду рядом. Готовый подать тебе руку.

Скайуокеры зеркально улыбнулись друг другу, вспоминая разговор в каюте.

– Поэтому, мастер Джинн, прежде чем что-то делать, надо думать над последствиями. Этот тяжелый жизненный урок мне преподали слишком хорошо.

– Я понимаю, Люк, – Джинн сложил руки на груди, словно закутываясь в мантию. Вся его мощная фигура словно сгорбилась, уменьшилась. – Тяжело признавать, что то, во что ты верил когда-то как в непреложную истину – устаревшие догмы, тянущие назад. Тяжело видеть, что твои усилия ни к чему не привели. Тяжело понимать, что путь, который простирается перед тобой – единственный выход из болота. Очень тяжело.