Острые грани Пророчества

Седой кореллианец меланхолично просматривал сводки новостей, слушал имперские и республиканские вещания, читал доклады своих собственных осведомителей… Жизнь, такая простая и понятная во время борьбы с Империей, превратилась в изощренное издевательство с наступлением «мирного» периода. Какой он к криффам мирный, если все равно полыхает со всех сторон?

Гарм никогда не был неженкой и белоручкой, он занимался террором не пряча глаз, полностью осознавая свои действия, но теперь… Продолжать борьбу? С кем? С Империей, восставшей из пепла? Или с бывшими соратниками, все сильнее косящимися в его сторону? Шпионы уже доложили, при малейшей возможности его сдадут. Ничего личного… Просто бизнес.

Мужчина вздохнул, отключая головизор, в кабинете наступила тишина, пронизанная мрачными мыслями. Неожиданно Гарм тихо рассмеялся, ударяя кулаком по столу.

– Ситхово отродье… – восхищенно прошептал один из создателей Альянса, наблюдающий начало краха того, за что боролся. – Ты ведь знал… Знал, что все будет именно так. Ты поэтому так смеялся? Что ты еще видел, тварь? Ты ведь мог нас всех положить, до меня это уже потом дошло. И принцесску эту, предательницу, и джедаев недорезанных… Про нас с Мадином я вообще молчу. Просто руку протянуть, как твой папашка… И ты ее даже протянул. Но остановился. Почему?

– Потому, сенатор Иблис… – густой баритон наполнил кабинет, заставив вскочить, в ужасе наблюдая, как сгущаются тени в углу, наполняясь непроглядной тьмой, как зажигаются две золотые звезды, как холод космоса и кладбищ наполняет сотканную из мрака высокую фигуру, в плаще и прекрасно знакомых всей галактике доспехах. Молодой Энакин Скайуокер, которого Гарм прекрасно помнил по встречам в Сенате, тот, кто стал Лордом Вейдером, тот, кто умер и был похоронен, стоял перед скованным иррациональным страхом мужчиной, сверкая золотом глаз и протягивая в его сторону руку в черной кожаной перчатке.

– Потому, сенатор Иблис, – губы призрака растянулись в жестокой улыбке, и мужчина захрипел, скребя горло пальцами в бесплодной попытке вдохнуть такой желанный воздух, – что мой сын хотел, чтобы вы страдали. Чтобы вы пожали плоды собственных решений. Чтобы вы передохли, понимая, что все ваши усилия залезть на вершину закончились провалом.

– Может и так, – просипел кореллианец, дергаясь в невидимой хватке, – но только ты и сам сдох! И твое отродье мертво!

Вейдер расхохотался, глядя на Гарма со снисходительным презрением.

– О, мой глупый самоуверенный враг… – с нежностью произнес призрак, улыбаясь. – Смерть для сильного одаренного вовсе не является концом жизни. Для некоторых это только начало… А что касается моего сына… – Иблис задергался, взлетая в воздух, – с чего ты взял, что он – мертв?

В глазах мужчины мелькнуло понимание, а затем раздался хруст, и на пол упало бездыханное тело. Вейдер подошел ближе, рассматривая отвратительное зрелище с довольной ухмылкой.

– Вот и первый… – в голосе Лорда слышалось удовлетворение. – Постепенно и до остальных очередь дойдет. А потом… Потом мы увидимся, сын.

* * *

Смерть Иблиса привела верхушку Альянса в шок. Мадин читал отчет медиков и чувствовал, что у него волосы шевелятся на голове. Бывший полковник штурм-коммандос, Крикс Мадин прекрасно помнил, как разъяренный Лорд Вейдер выражал свое негодование, и теперь он смотрел на голографии и видел ту же самую картину. Раздавленная гортань и трахея, мышцы шеи превращены в желе, сломанные, раздробленные позвонки. При этом не было отпечатков пальцев, синяков, которые указывали бы на то, что кореллианца задушили руками.

Все выглядело так, словно на шею мужчины надели гибкий хомут и душили, сжав его до невозможно малой величины.

Просмотр записей камер наблюдения ничего не дал. Они прекрасно работали до определенного момента, показывая просматривающего новости Иблиса, а затем просто выключились. И включились буквально через несколько минут, когда мужчина был уже мертв.

Разведчик тут же засекретил все выводы, чтобы не поднимать панику, после чего позвал Мотму и молча передал ей датапад с отчетами. Женщина прочла все и теперь сидела бледная и потрясенная, молча переваривая выводы медиков и самого Крикса.

– Что скажешь? – Мотма сцепила руки в замок, устало положив на них подбородок. Мужчина покачал головой.

– Мон… Я бы хотел ошибиться, – медленно начал разведчик, – но факты говорят сами за себя. Иблиса убил одаренный. Только они так могут… Слишком характерные признаки. Кто-то пришел, отключил камеры, задушил Гарма, включил камеры и ушел. Инквизитор. Джедай. Мне плевать, как он или она себя называют. Но факт остается фактом – это форсъюзер.

– Но почему так? – слабо прошептала женщина. Мадин пожал плечами.

– Акция устрашения.

– Да это понятно, – женщина раздраженно махнула рукой. Она отошла от шока и теперь снова трезво оценивала ситуацию. – Это-то как раз понятно! Мне непонятно другое… Почему именно сейчас? Почему именно таким способом? Почему Иблис, а не кто-то другой?!