Острые перья

— Ее сумка была здесь?

— Да, — кивнула Рика. — Документы, ключи, бумажник — все в квартире.

— Одежда?

— У Наоми обширный гардероб. Нам не удалось установить, в чем она была, — покачала головой Рика. — Я не знаю всех ее вещей.

— А телефон?

— Его забрали на проверку, но отцу уже сказали, что там нет ничего подозрительного. В последние дни она общалась только со мной.

— Только с тобой? А работа?

— Наоми не работала после развода.

— Кто бы сомневался, — ухмыльнулся Игараси. — И чем же она занималась целыми днями?

Рика пожала плечами.

— Жила.

Арен иронично выгнул бровь. Зная характер Наоми, она бы скорее умерла, чем добровольно обрекла себя на существование в четырех стенах.

Он еще раз пробежался взглядом по стенам, проверил тумбочки в спальне, заглянул в ящики стола — пусто, не считая всякой дребедени в виде тюбиков крема и заколок. Коллекция украшений оказалась на месте, как и несколько пачек банкнот, брошенных небрежно на туалетный столик; Арен вдруг замер, поняв, что его насторожило.

— А где оружие?

— Что? — Рика непонимающе уставилась на него.

— Оружие, — терпеливо пояснил Арен. — Антиквариат.

Наоми с ума сходила по предметам искусства — однако в настоящий экстаз ее приводили вещи, обагренные кровью. Она с упоением разыскивала сэнсу-тэссен — веер, пропитанный ядом, клинки, убившие тысячи невинных людей, картины, о которых ходила дурная слава.

На день рождения она преподнесла Арену массивный старинный перстень с александритом, внутри которого переливались гранулы белого порошка — и это, как живо поинтересовался Ринджи, оказался не кокаин, а смертельный яд.

— Можешь отравить меня, если возникнет желание, — рассмеялась тогда Наоми. — Умирать обычной смертью я не хочу.

Желание возникало сотни раз, но яд все еще был внутри громоздкого кольца, оттягивая указательный палец — доказательство потрясающей выдержки Арена.

— Не знаю, — растерялась Рика. — А оно должно быть здесь?

— Это вы? — Арен проигнорировал ее ответ, обратив внимание на фотографию, которую сначала не увидел — она пряталась в самом углу ящика.

На снимке две девочки прижимались друг к другу, улыбаясь фотографу. Одна из них точно была Рика — каштановые волнистые волосы и светлые глаза, вторая — очевидно, Наоми, — смотрела грустно и куда-то вверх. Здесь их сходство, которое он не замечал в жизни, было очевидным — одинаковые носы и ямочки на подбородке.

— Да. Это мы с Наоми, — Рика, подойдя ближе, заволновалась и забрала снимок у него из рук. — Мне тут тринадцать.

— Наоми, значит, двенадцать?

— Да-да, — кивнула она. — Наоми двенадцать.

— Подожди, — Арен жестом остановил Рику, собирающуюся убрать снимок в свою сумку. — Дай сюда.

Она неохотно вернула ему фотографию. Пару секунд Игараси рассматривал снимок, гадая, что ему не понравилось — внутри что-то зашевелилось, возникло странное чувство — будто слово вертится на языке, но он никак не может его вспомнить.

— Что такое? — не выдержала Ито. — Почему ты так смотришь?

— Почему этот снимок лежит здесь, в ящике стола?

— Понятия не имею, — Рика вытаращила глаза. — Что именно тебе кажется странным?

— Наоми не сентиментальна. В квартире нет ни одной фотографии, кроме этой. Когда мы жили вместе, я не замечал, чтобы она…

— Ты дома-то вообще бывал? — резко перебила его Рика. — Наоми вечно была одна.

— Я был ее мужем, а не нянькой. У взрослых людей есть такая обязанность — ходить на работу, — язвительно заметил Игараси. — Кто-то же должен был оплачивать капризы твоей сестры.

— У нее были и свои деньги, — пробормотала Рика, поморщившись. — Не выставляй ее содержанкой.

— Зарплата музейного работника не покрывала и трети расходов Наоми, — Арен протянул снимок обратно, — это уже не имеет значения. Почему ты сразу не позвонила родителям?

Старшая Ито поджала губы и отвела взгляд в сторону, помедлила немного, но нехотя призналась:

— Наоми страшно поругалась с отцом. Я думала, что она вернется сама и…

— Разозлится, когда узнает, что ты нажаловалась папочке, — кивнул Арен. — Ясно. А это что?

Он нахмурился, глядя на гладкое черное перо, лежащее под снимком. Блестящее, с заостренным кончиком, оно так и притягивало взор, выбиваясь из общей картины.

— Что? — Рика подошла ближе, взглянула на перо. — Похоже, птичье.

Она аккуратно взяла находку в руки, предположила:

— Воронье?

— Я не орнитолог. Пойдем, здесь больше нечего делать.

Арен шагнул к выходу, стремясь быстрее покинуть квартиру, в которой удушливо пахло духами и еще чем-то, что он затруднялся определить. Рика взволнованно поспешила следом, на ходу спрашивая:

— А как же Наоми? Что же теперь? Ты заметил что-нибудь полезное?

— Разве я похож на сыщика? — Арен устало взглянул на нее.

Он не до конца понимал, почему Рика смотрит на него так, будто он обязан что-то сделать. Они с Наоми — чужие друг другу. Знакомые незнакомцы. Ее пропажа — не более чем досадное происшествие, которое принесло ему немного грусти и кучу хлопот — в ближайшее время его непременно вызовут в полицию.

— Но…

Рика уставилась на него, прикусив губу до крови — он видел, как алая капля показалась из прокушенной плоти.