Острые цветы

Если некоторое время назад муж чуть было не сломал руку своей жене, то сейчас он трогательно поддерживал её за плечи и вёл к той самой скамейке, которую успела освободить Кассандра. На лицах обоих читалось потрясение, мысли Марьяны вполне очевидно крутились вокруг её машины, а вот Яков размышлял о вещах более глубоких. Разница заключалась лишь в том, что он находился на улице и видел, как линии (консервный нож) беспрепятственно делили металл и пластик на дольки. Нарезали ломтиками. А ещё он видел рухнувшие деревья и ногу того парня. Несколько раз он искал глазами дворника, складывалось ощущение, что ему не терпится перекинуться с ним несколькими словами.

Ещё вчера он бы и не подумал уединяться с обслугой для обсуждения упавших деревьев, но этот местный дворник практически за шкирку оттащил Якова от распадающейся машины, и это после того, как Яков его весьма чувственно припечатал к стене и чуть не ударил по лицу. Он вроде как был обязан Георгу.

Проблематика ситуации состояла в том, что ему не хотелось говорить при Марьяне, которая впала в подобие транса, но и оставлять её одну он не собирался. К тому же тут была девчонка, и вряд ли её мамаша будет в восторге от того, что он станет говорить об отрубленных ногах.

От необходимости выдумывать предлог его спасла мамаша, с головы которой окончательно сорвалась косынка, а на ноге до сих пор не хватало тапочка. Кассандра внезапно встрепенулась, и её голос прозвучал непривычно громко в гулком пространстве холла. Марьяна вздрогнула и стиснула пальцы мужа.

– Завтрак! Совершенно про него забыла! Поставила готовить, а потом закричала Агата, и я… Пойду на кухню, посмотрю, можно ли спасти утреннюю кашу. – Она подхватила Агату на руки и вдоль стеночки (чтобы не наступить на разбросанные лыжи) стала двигаться в направлении кухни.

– Если вас не затруднит… – Кассандра обернулась на голос Якова, он читал в её глазах презрение, и, возможно, в этом она была совершенно права. – Если вас не затруднит… моя жена как раз собиралась пить кофе. Может быть, у вас найдётся для неё чашечка?

За пять дней Кассандра успела невзлюбить богатую парочку, проживающую на втором этаже. Не раз и не два в её адрес сыпались упрёки, да и выполняя их прихоти, ей приходилось подниматься раньше привычного времени. Они не бывали на её месте и не считались с ней, они ставили себя в вершину угла и заставляли весь мир крутиться по щелчку… Но сегодня с миром творилось что-то странное, и фигуры на шахматной доске невероятным образом перемешивались между собой, как и крути, а короли и пешки выступали за одну сторону.

После того, как супруги вернулись с улицы, в них что-то перегорело, ушло то эго, затмевающее их глаза, как будто они разбили и потеряли свои розовые очки. И они были напуганы не в меньшей степени, чем сама Кассандра.

– Да. Чашечка кофе у меня точно найдётся. – Она обвела глазами случайных людей, собравшихся в силу обстоятельств в холле лыжной базы. – И думаю, остальным она тоже не помешает. Как не помешает и подкрепиться.

Не показалось ли ей, что в глазах высокомерного гостя промелькнула благодарность?

– Пойдём, Мари, крепкий и горячий кофе ещё никому не вредил. – Яков галантно протянул руку и поднял жену со скамейки. Не будь Георг свидетелем недавней вспышки гнева, он бы подумал, что перед ним образцовая пара.

Марьяна, постепенно отходящая от потрясения и резкой перемены настроения мужа, затопала лыжными ботинками по плиткам пола. Пристёгнутые к поясу перчатки, как и прежде раскачивались и били её по бёдрам. Как и Кассандра, она старалась не наступать на чужие лыжи, которыми уже никто никогда не воспользуется.

– Вы идёте? – Вопрос Кассандры относился к двум мужчинам. От неё не укрылось, что оба сразу посмотрели на бездвижного лыжника.

– Мы… – Яков не успел сообразить подходящий ответ, однако Георг без труда угадал его мысли.

– Мы тут немного приберёмся. – Дворник указал на разбросанные лыжи. – А потом присоединимся к вам на кухне.

***

По большей части уборкой занимался Георг, лыжи Якова остались на улице, к другим он относился с равнодушием. Да, предлог задержаться с дворником был хорош, но то был только предлог. Он собирался обсудить ситуацию с Георгом, но оказавшись наедине (если не считать лыжника), Яков понял, что не может начать разговор, он сам себе начинал казаться абсурдным. Что конкретно они намеревались обсудить?

К тому моменту, как Георг поднял и расставил почти все комплекты лыж, часть и которых оказалась в непригодном состоянии, Яков подобрал несколько палок и определил их в свободную нишу стойки.

– Нам нужно обговорить то, что мы там видели. – Произнёс он рассудительным тоном и сразу сообразил, что вопрос неудачный, потому как ничего конкретного они не увидели.