Острые цветы

Якову вспомнился рассказ По «Человек, которого изрубили в куски», но аналогия была слишком неуместной, особенно в присутствии лежащего мужчины.

– А деревья начали падать уже тогда, когда ты пришёл за девочкой? – Уточнил Яков. Он не видел мёртвой собаки, но наблюдал за тем, как падают деревья. Наглядная демонстрация куда сильнее запечатлелась в его голове.

– Я успел добежать до неё, поднять и отойти на некоторое расстояние. Я говорил, что если бы мы не успели отойти… – Он не договорил, но всё и так было понятно.

– А около пса не было чего-нибудь, способного нанести ему такой вред?

Вопрос Якова заставил Георга задуматься, в тот момент ему было не до разглядывания тех кустов, где лежал Шмель, больше всего его интересовала безопасность девочки. В первый момент он даже и не сообразил, что смерть собаки ужасна и загадочна. Было ли что-то возле её тела? Только истоптанный снег, поломанные ветки и много крови… Заметил ли он то, на что мог напороться Шмель?

– Нет… думаю, что ничего не было. Во всяком случае, я бы обязательно заметил. – Георг видел, что его ответ совершенно не удовлетворил Якова, наверное, в нём не было конкретики, а такие люди, как Яков, предпочитали дотошную точность. Однако его первоочередной заботой была Агата, а на останки пса он старался не смотреть.

– Что ж, тогда на время оставим собаку и детскую площадку. У нас ещё один раненый, который, уверен, сумел бы прояснить нам картину, но в таком случае придётся ждать его пробуждения. – Яков подошёл к скамейке, некоторое время понаблюдал за судорожным дыханием лежащего, а затем самыми кончиками пальцев подцепил пуховую жилетку у его ног и сдвинул её в сторону.

Правая нога лежала почти на самой краю скамейки, капающая кровь успела образовать небольшую лужицу, а нескольким каплям удалось соскользнуть на пол. Обрубок был направлен в сторону столовой, пропитанная штанина успела плотно прилипнуть к коже. На улице Георг лишь мельком обратил внимание на отнятую ступню, теперь она открылась ему в полном уродстве. Он вдруг сообразил, что ногу лыжника они оставили возле упавшей сосны, ему показалось это неправильным, но даже если и так, то он не собирался покидать пределы корпуса, чтобы сходить за ней.

Брезгливость Якова тоже никуда не делась, было тошно наблюдать усечённую ногу и оставалось радоваться тому, что это произошло с другим человеком. Теперь неплохо было разобраться, как такое вообще могло произойти. Труп собаки находился за корпусом в руинах детской площадки, добраться до него Яков собирался чуть позже, а на данный момент он считал нужным внимательно осмотреть ранение лыжника. Опытным врачом он не был, но его мозгу требовалась информация, чтобы попытаться взглянуть на произошедшее трезвыми глазами.

Ни Георг, ни Яков никогда не сталкивались с хирургическими инструментами, но и без специальных знаний сразу становилась очевидной невероятная острота предмета, которым произвелась ампутация. Единый, чёткий, ровный разрез проходил сплошной линией без мельчайших отклонений. Кожа, мышцы, кости – всё рассечено одним ударом.

– Он спускался с горки. – Георг буквально видел перед своими глазами картину произошедшего. – Он ехал вниз и на скорости вляпался в то же самое, что и Шмель. И он не видел этого. Я знаю тот склон, я сам несколько раз в неделю спускаюсь по нему, но не понимаю, как ему отрезало ногу.

– Он тоже ничего не видел? Иначе почему не свернул? – Высказал предположение Яков. На спусках, тем более таких крутых, как этот, лыжники предпочитали очень внимательно смотреть себе под ноги, с трудом верилось в то, что их пострадавший не сумел бы разглядеть препятствие на своём пути. Конечно, если оно не было…

Яков махнул рукой, отгоняя от себя мысли о «невидимых линиях». Но ведь он заметил, как они расползались по кузову машины его жены. Линии ползли по металлу, и отделявшиеся детали падали в снег.

Яков чувствовал, как загадочность происходящего затягивает на его шее петлю мистических фантасмагорий.

– И потом эти деревья. – Георг пытался продолжить логическую цепочку рассуждений Якова. – Снова. Это как-то связано? В обоих местах падали деревья, хотя я абсолютно точно могу сказать, что это были нормальные, вполне здоровые сосны, для падения которых не было никаких оснований.

– И тем не менее, они упали. – Яков не упустил возможности едкой шпилькой кольнуть дворника, хотя внутренне он корил себя за то, что не додумался осмотреть ствол упавшей сосны.

Повисло молчание. Они зашли в тупик.

– Но и возле машины ничего не было. – Глухо произнёс Георг, по его тону было понятно, что слова Якова задели его. Дворнику казалось, что в подобной ситуации сарказм абсолютно неуместен. У них на руках истекающий кровью человек, на детской площадке труп собаки, вековые деревья падают без всяких оснований. И Яков сам находился возле машины или зрелище разрезаемого металла не отбило у него тягу к сарказму?