Острые цветы

Георг кивнул, но не спешил открывать рта, видимо, ему тоже необходимо было для начала подобрать слова. На протяжении утра ему открывались вещи, для описания которых привычных терминов явно не доставало. Со стороны кухни до них долетали звуки доставаемой посуды и тихий разговор, оба мужчины после скоростного забега на улице не отказались бы от чашечки кофе, но перед этим им нужно было найти правильные слова для описания ситуации.

– Нам нужно его переодеть. – Голос Георга звучал тихо, как будто в комнате находился мертвец, хотя человек на скамейке подавал признаки жизни. – На нём лёгкий костюм, и он весь промок, такими темпами подхватить простуду плёвое дело.

– Думаешь, он слышит нас? Сейчас? – Яков и подумать не мог о том, чтобы заниматься переодеванием лежащего, ему в голову просто не могла прийти подобная мысль. Изо всех сил он старался уверить себя в том, что перед ними находится спящий человек.

– Мне кажется, это шоковый обморок. Его вырубила боль. – Георг на несколько мгновений заглянул в гардероб и вышел из него с большой охапкой вещей. – С одной стороны хотелось бы его послушать, ему найдётся, что нам рассказать, но с другой вряд ли он сможет это: едва он вернётся в сознание, как боль сразу накинется на него, и его крики… – Георг кивнул в сторону кухни, Якову был понятен ход рассуждений дворника. – У меня совершенно нет уверенности в том, что мы сумеем ему хоть чем-то помочь. Тут нет врачей. Кстати, в ящике дежурного должна быть аптечка, можете принести?

Георг быстро стянул с лыжника олимпийку, бросил её на подоконник, как можно более аккуратно избавился от прилипшей к телу термической майки и на этом решил прекратить с раздеваниями. Во-первых, не хотелось лишний раз тревожить неспокойное забвение лыжника, а во-вторых, там под пуховой жилеткой была спрятана нога без ступни, смотреть на которую не хотелось.

Георг не стал надевать принесённые сухие вещи на человека, он ограничился тем, что «запеленал» в них лыжника по мере возможностей. Он набросал их сверху, а потом подогнул края под тело. Таким образом, он успел сделать несколько слоёв, когда рядом со скамейкой очутился Яков с небольшой аптечкой в руках. Медицина не относилась к области его знаний, но он не сомневался в том, что бедняге по пробуждении срочно понадобится порция обезболивающего. Яков извлекал из аптечки маленькие флакончики и баночки, рассматривал их и рядком выстраивал на подоконнике.

– Сегодня я уже видел такое. – Начал Георг обсуждение, ради которого они и остались в холле. – По ту сторону корпуса на детской площадке Агата, девочка, обнаружила Шмеля, который был весь изрезан…

– Шмеля? – Переспросил Яков, откуда бы в зимнем лесу взяться шмелям?

– Собаку. – Уточнил Георг и Якову вспомнилось, что он видел гуляющую по территории старую, лохматую псину, совершенно не идущую в сравнение с Алабастром – его домашних доберманом. – Агата обнаружила Шмеля на детской площадке и закричала так, что я примчался к ней. Я толком не успел ничего разглядеть, увидел только, что собака мертва и как бы разрезана. А потом начали падать деревья. Если бы мы остались на том месте, нас бы раздавило. Пока мы добирались до корпуса, успело упасть три дерева.

– И что же их заставляло падать? – Яков словно размышлял в слух, не ожидая ответа от дворника. У него была уверенность, что Георг изложит известные ему события и, возможно, сумеет дать какое-нибудь объяснение, но тот лишь рассказал о происшествии на детской площадке, которое на первый взгляд не несло в себе никаких намёков на разрешение загадки. Однако они располагали только такими исходными данными, придётся работать с ними. – Выходит, что на данный момент мы имеем два похожих случая…

– Три. – Перебил его Георг. – Ещё есть машина.

– Да, есть, но пока оставим её в стороне. – Яков начинал заниматься тем, чему был обязан свое состоянию, – он анализировал. – Выходит, что сначала это приключилось с псом. Он бродил по детской площадке и, скорее всего, ни о чём не подозревал. Его рецепторы, уши, инстинкты никак не среагировали, потому что в противоположном случае мы бы услышали его лай или рычание. – Эта часть рассуждений совпадала с предположениями Георга, он согласно кивнул и продолжил слушать. – Собака не видела, не слышала и не чувствовала чего-то инородного, для неё как будто бы ничего не существовало. Она бежала или бродила, пока не напоролась на… – «невидимые линии» хотел добавить Яков, но сдержался, потому как звучало это слишком неопределённо.

– Шмель натолкнулся на это случайно, он просто не успел… залаять. – Кратно подытожил Георг.

– Как и наш лыжник. – Яков кивнул на укутанного в забытые вещи человека. – Но до него мы ещё доберёмся. Сначала собака. Соответственно, нашла её девочка, и в каком состоянии был пёс?

– Мёртвом. – Шмелю повезло в меньшей степени, чем лыжнику. То, что прошлось по ноге человека, снесло псу голову. – Думаю, сначала он ударился мордой, а потом уже всем остальным. Что бы вы знали, Шмель был не просто порезан, он был искромсан, изрублен, как будто его потрошили дикие медведи.