Острый угол

А мне однажды чудный сон приснится:
Спасая жизнь свою от коршунья,
Я малой птицей – желтою синицей —
Вернусь в свои родимые края.

На тополь сяду около окошка

И сквозь стекло увижу на полу
Сибирскую, как шар пушистый, кошку,
И печь, и грубу, и кровать в углу…

Увидят птицу и поставят клетку,

И я, желая в доме побывать,
Немедленно свою покину ветку
И в клетку залечу, и стану ждать.

И мальчуган (не я ли?) засмеется,

Внесет меня в родительский мой дом,
И удивится:
«Надо же, не бьется…»
…И на свободу выпустит потом…

И я проснусь. И мне не разобраться:

К чему во сне всё та же боль моя?

Я разучился в жизни улыбаться,

Но помню, как смеялся в детстве я.

«Остались утки на зиму в Неве…»

Остались утки на зиму в Неве.
Ни капли солнца и ни крошки хлеба —
Свинцовое изорванное небо,
Гранит, мосты и пена на волне.

Покинутые слабым вожаком,

Продрогшие, они не понимали,
Что не для них ударит первый гром,
И не для них дожди прольются в мае.

Пугал прохожих необычный вид.

Прохожие качали головами.
И только дядя Костя, инвалид,
Ругал тех уток всякими словами.

Он на протезе двигался с трудом,

И в январе – три первые недели —
Он белый хлеб носил к Неве в портфеле…
А вскоре вся Нева покрылась льдом.

«Нет, нет, ты трижды не права!..»

Нет, нет, ты трижды не права!
Мое спасенье не в везеньи,
Мое спасение в уменьи
Искать и сопрягать слова,
И, не щадя свое перо,
Их новым наделять значеньем…

Когда ж, поставив на ребро,

Почти предчувствуя свеченье,
Я в слове зрю иную стать,

То, губ упрямых нить живую

Зажав как рану ножевую,
Я знаю, что спасен опять.

«Писать стихи нужна не только смелость…»

Писать стихи нужна не только смелость…
Сам посуди – из глубины веков
Земля моя летела и вертелась,
Рифмованная сотней языков.

Поэты рифмовали и историки,

И рифмовали даже те, которые
Средь рифм плутали, как в туманной мгле.
Неужто это нужно ей, земле?

Ей нужно это!

Рви свой ворот узкий,
Ищи в словах иную высоту!
Без рифм Земля, не выдержав нагрузки,
Расколется однажды на лету.

Но столько обо всём уже написано,

Что прочитать – ясна любая истина:
Вот это – зло, а это есть – добро.
Но если так – как подниму перо!

О чем запеть, коль обо всем пропето?

О чем писать, коль всё уже старо?
А не писать – расколется планета.
Но если так – как опущу перо!

«Толпа колышется, как море…»

Толпа колышется, как море.
И, словно под лопатку нож,
В толпе – она.
Такое горе!
Коснись и пальцы обожжешь.

И прикоснусь…

И может статься —
Что в наказание за то
Мои обугленные пальцы
Уже не вылечит никто.

Бытовое