Остывший кофе

Послеобеденное солнце приятными пастельными тонами медленно разлилось по небу, словно желток яйца на сковороде у хозяйки. Аппетитное такое, что взял бы и проглотил не разжёвывая. Так и с человеком верно происходит. Глотаешь его, давишься, до одури, до тошноты, и всё мало. Всегда мало. А любой тревожный сигнал остановиться, сбавить скорость, затормозить, воспринимаешь как нечто негативное, задевающее за живое, отдающее болью. Выходит, как бы не любовь тогда вовсе, а так. Прости, до свидания. В довесок, как ненужная, но навязчивая реклама, чувство вины. Но только не своей. И эта самая вина мелко перетекает в обиду, в непонимание, а потом превращается в ненависть. И та ненависть так и остаётся с тобой на всю жизнь. Тушится ремиссиями — равнодушием, но и только. Сердце не обманешь. Оно не умеет мыслить категориями, полутонами. У него всё предельно кратко, ясно, красноречиво. И с этим трудно смириться. От этого только ещё больше ненавидишь себя или ещё кого — уже не так важно. Главное, что чувства всё так же свежи, до одурения, словно из удушливого помещения вышел в ночь, где жадно вдыхаешь кислород, спешишь, словно перед смертью. И всё так же ярко картинки, прикосновения, запахи, голоса, как будто времени и вовсе нет. И как будто в этом всём понятный только самому себе смысл. Полное отрицание неудобной реальности замешанное на чувстве вины и ненависти — просто-таки убойный коктейль! Принимать каждый день. Особенно перед сном. И это то немногое, к чему приходит человек, неосторожно ощупывая этот скользкий, холодный, циничный, равнодушный, но такой обещающий мир большим и горячим сердцем.

Парадные улицы залиты светом. Я прячу свою тень среди дворов, в отражениях запотевших от солнца окнах, в бликах ускользающих лучей, отражающихся от всего неприглядного на вид. Я куда-то спешу, останавливаюсь время от времени, чтобы посмотреть на часы, либо поискать какую-то вещь в карманах, и снова спешно продолжаю свой путь, будто меня кто-то очень ждёт и я опаздываю на эту встречу. Но это всё только для вида.

Порой человек напоминает одеяло, которым пытаешься укрыться от холода снаружи, но которое всё время сползает куда-то в сторону, оттого и раздражает. Спать же вовсе без одеяла — рискуешь простудиться. И что хуже всего — из этих двух зол нет меньшего.

Пришёл домой, включил свет в прихожей и долго стоял в раздумьях. Тянуло обратно, на улицу. Прошёл на кухню — мусора нет, как и нет повода вернуться. Тяжело вздыхаю, сажусь на стул, но тотчас же спешно вскакиваю и иду обратно в прихожую. Открываю дверь, закрываю её ключом, спускаюсь по ступенькам, ни на миг не останавливая свой взгляд на окнах. И уже у двери подъезда останавливаюсь, тяжело вздыхаю, иду обратно. Отголоски одиночества.

Почти сразу же уснул, хотя, как мне показалось, долго боролся со сном. Когда проснулся, то за окном расшитым бархатом стелилась ночь.

Ночь — это звёзды в охапку, что-то из той жизни, которую мы заслуживаем, глоток сквозняка, который отрезвляет от излишней взрослости, напускная шелуха, оставленная в мусорной корзине, в которой ей самое место, примирение с самим собой, всё то, что так тщетно пытаемся забыть и то что важно, очень важно, помнить, чашка, наполненная чем-то горячим, в которой судорожно пытаешься спрятать озябшие пальцы, всё то, что остаётся несказанным и что разрывает тишину своим криком, терпеливое ожидание рассвета или прежнего себя, всякая мысль, разбитая на мириады осколков, каждый из которых острее любого ножа, боязнь ворваться в плохой сон, который так тяжело оставить при себе, но ещё тяжелее объяснить всё так, чтобы тебя правильно поняли, включать на кухне свет, а потом выключать, снова включать и снова оставаться в добровольном мраке, и так до автоматизма, до чёртиков, долго бороться со сном, как с какой-нибудь слабостью, находить во всём одну только глупость, и, как следствие, необходимость к переменам, чувства, в которых всё завязано на безразличии. Ночь вся пропитана пусть и фальшивой, но магией.

А ещё нестерпимо хочется гулять именно ночью. Просто ходить по улицам, пугать своей тенью прохожих, любоваться звёздами, всякого рода огнями, наблюдать за людьми, пытаться прочесть в их глазах что-то из их жизни, что-то сокровенное и важное, накладывать воспоминания на мечты, слой за слоем, чтобы потом давиться этим слоённым пирогом перед сном, перед самым рассветом. И много чашек кофе, чтобы отмерять только ими прошедшие часы.