Осужденные души

Фани стала наблюдать за Оливаресом. Тот в течение десяти секунд старался придумать тему для разговора, достаточно благочестивую для стен этого дома и в то же время занимательную, чтобы не утомить светскую даму. И так как для его отвлеченного ума эта земная задача была чересчур трудна, его блуждающий в эмпиреях взгляд стал особенно беспомощным. Фани немедленно этим воспользовалась.

– Вы, наверное, знаете лично отца Эредиа? – спросила она осторожно.

– Он был моим учеником по философии в Гранаде, – не без гордости заявил Оливарес.

– Но ведь он… мне кажется, врач!

– Каждый из нас, помимо специального образования, проходит курс теологии.

– Но это поразительно!.. Какая эрудиция!

– Мы только скромные слуги бога.

– А также и людей, – вставила Фани. – Я всюду слышу о социальной деятельности вашего ордена.

– Служение богу достигается через нашу деятельность среди людей и милосердие к ним.

– Это я видела и на примере отца Эредиа. Он живет здесь?

– Нет, сеньора!.. Сейчас он в Мадриде.

– Вероятно… лечит в кварталах бедняков?

– О да, и это тоже! Но сейчас он главным образом работает над новой вакциной против сыпного тифа. Эта болезнь – социальный бич в нашей стране. Кроме того, он преподает гимнастику и гигиену в Колехио-де-Аревалес.

– Колехио-де-Ареналес?…

– Это гимназия и политехническое училище, они содержатся на средства нашего ордена.

– Мне кажется, я видела этот колледж.

– Вполне возможно!.. На улице Альберто Агилера, между Сан-Бернардо и Аргулес.

– Ах да… припоминаю!

Только это Фани и было нужно! Она ощутила безумную радость, но в тот же миг онемела от испуга. Не предупредив о себе ни звуком, точно он прошел сквозь стены комнаты и слышал весь разговор, по ковру скользил новый призрак, ужаснее деревянного – тот хотя бы стоял неподвижно, – существо, точно восставшее из могилы, хилое, высохшее, с желтым, как пергамент, лицом, с фосфоресцирующими глазами. Костлявые руки сжимали роскошный переплет молитвенника. Призрак сделал легкий поклон и протянул безжизненную руку. Фани невольно вздрогнула, когда к ней прикоснулась. И услышала его голос:

– Отец Сандовал!..

– Наверное, я прервала ваши занятия, отец! – извинилась она почтительно.

– Мы уже прочитали свои молитвы. А прием посетителей входит в нашу обязанность служить людям. Мне очень приятно видеть вас, сеньора Хорн!.. – добавил он в то время, как его фосфоресцирующие глаза с холодной проницательностью изучали Фани. – Мы не забудем в наших молитвах, что вы поддержали на суде правду.

– Правду следует поддерживать во всех случаях, – сказала Фани все тем же смиренно-торжественным тоном. – Я совершала маленькую экскурсию, отец, и, проезжая через Толедо, вспомнила про ваше письмо… как видите, осмелилась вас посетить.

– Мы польщены высокой честью, какой вы удостоили нас, сеньора!

– Вы меня смущаете, отец! – сказала Фани, делая вид, будто не может справиться с волнением, и тут же, рассудив, что испанские комплименты не следует принимать слишком всерьез, решила прекратить этот обмен учтивостями. – Нынче утром я осматривала собор и почувствовала… не знаю, поймете ли вы меня… почувствовала потребность ближе познакомиться с католицизмом. Я и раньше уже испытывала такую потребность, поверьте!..

Желто-зеленые глаза отца Сандовала остались ледяными при этом страстном заверении, но он быстро моргнул несколько раз, и Фани показалось, будто он взволнован. «Задела его за живое», – подумала она довольно.

– С нашей святой католической церковью можно познакомиться, только вступив в ее лоно, – сказал отец Сандовал.

– Конечно, отец!.. Эта мысль мне не чужда! – заявила Фани с жаром.

– Это довольно сложный вопрос, сеньора. Человек меняет веру либо по необходимости, либо по убеждению.

– Мною движет только убеждение, – сказала Фани и невольно подумала о святой инквизиции.

– Да напутствует вас провидение, сеньора! Если вы ищете бога, вы обретете его только в нашей святой католической церкви… Но прежде всего вы должны иметь представление о ней.

– Как раз за этим я и пришла к вам, отец!

Отец Сандовал задумался. На одно мгновенье Фани показалось, что она овладела им полностью, сыграв на страсти иезуитов обращать в свою веру, разыскивать людей, склоняющихся к католичеству. На мгновенье она вообразила, что все идет чудесно, и представила себе фарс своего крещения в Мадриде или Севилье, репортеров, снимки, сенсационные сообщения в испанских газетах, всегда откликающихся на такого рода события.

– Я думаю об отце Эредиа… – внезапно сказал отец Сандовал. – Мне кажется, отец Эредиа, которого вы знаете, мог бы познакомить вас с догматами нашей святой церкви.