Освободительный поход

Но с небес падали не только немецкие самолеты, и поэтому воду под местом схватки резали десятки советских торпедных катеров и СВП, занимающиеся сбором «одуванчиков». Впрочем, из воды они подбирали всех, независимо он национальной и государственной принадлежности. Только судьба у советских и немецких пилотов была разная: одни после обследования в медсанбате должны были вернуться в родной полк, а другие – до конца войны отправиться в лагерь военнопленных. Торпедные катера и суда на воздушной подушке подобрали почти сотню советских и пять сотен немецких летчиков, в основном членов экипажей сбитых бомбардировщиков. Значительную долю среди них занимали пилоты-инструкторы учебных бомбардировочных групп, которых сдуру послали в этот безнадежный налет, лишая бомбардировочные эскадры люфтваффе даже намека на будущее.

Впрочем, подобрали из воды далеко не всех. Кто-то ушел на дно вместе с самолетом, потому что был убит или ранен, кто-то по той же причине утонул, даже сумев выброситься с парашютом, а кого-то ветром отнесло на близкий берег, где его опять же ждало спасение или плен. К вечеру третьего дня ожесточение сражения стало ослабевать, потому что у сторон (в первую очередь, у немцев) стали банально заканчиваться самолеты, которые можно еще было бросить против наглых большевиков.

А в ночь с третьего на четвертый день, предварительно закончив свои дела, советский десант оставил Пенемюнде, в полном составе эвакуировавшись на остров Борнхольм, после чего геббельсовская пропаганда взвыла победными реляциями. Но это уже никого не интересовало; советская морская пехота оставила свои позиции на острове Узедом по приказу, после того как выполнила и перевыполнила первоначальные планы по срокам удержания сверхсекретного германского объекта. Кроме того, при попытках выбить с Пенемюнде советский десант полегло немало немецких солдат и офицеров, в основном из состава переформировывающихся после разгрома и учебных частей.

Выслушав рассказ, генерал-лейтенант Василевский кивнул и сказал, что если бы этого Пенемюнде не было, то его стоило бы выдумать. Дело в том, что операция «Юпитер» не только дала в руки Советскому Союзу секретную документацию и ключевых специалистов по германскому ракетостроению и нанесла тяжелое поражение люфтваффе, но и заразила немецкое командование десантобоязнью. Это значит, что теперь вдоль всего балтийского побережья немцы будут вынуждены держать в береговой обороне почти такую же плотность войск, как и на линии фронта. Этот фактор еще сыграет свою роль в ходе предстоящей зимней кампании по разгрому групп армий «Центр» и «Север», когда у немцев хронически будет не хватать резервов, и эти резервы можно будет брать только с балтийского побережья. Корпус Чуйкова все это время будет отдыхать и пополняться после потерь, восстанавливая боевую мощь и ожидая подходящего момента, чтобы снова во весь голос заявить о себе. Этот момент наступит тогда, когда немецкое командование, штопая дыры в других местах, в достаточной степени ослабит береговую оборону. И снова советская морская пехота будет неудержима и победоносна.

Выслушав начальника Генерального штаба, Сталин одобрительно хмыкнул.

– Товарищ Василевский прав, – сказал он, – есть мнение, что в первой половине декабря силами двух вновь сформированных мехкорпусов ОСНАЗ под командованием генералов Лизюкова и Ротмистрова необходимо нанести удары на Могилев-Оршу из района Гомеля, и на Витебск-Даугавпилс из района Острова, и тем самым срезать Смоленский выступ вместе с остатками пяти немецких армий. В котел в районе Смоленска попадут основные силы 2-й, 3-й и 4-й танковых, а также 9-й и 4-й полевых армий. Генерал Хайнрици так просто не дастся, и завяжутся тяжелые бои за прорыв кольца окружения, которые прикуют к себе все немецкие резервы. И вот тогда вновь сформированные мехкорпуса Рыбалко из района Риги и Лелюшенко из района Даугавпилса начнут наступление первый в сторону Каунаса, а второй в сторону Вильнюса, в тоже время как мехкорпуса товарища Бережного из района Равы-Русской и товарища Катукова из района Владимир-Волынского ударят на Люблин-Брест-Белосток-Гродно… Ведь таков был ваш план, не так ли, товарищ Василевский?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил начальник Генерального штаба, – план зимней кампании, разработанный нами, действительно был таким, и мы от этого не отказываемся.

– Есть мнение, – сказал Верховный, – что по политическим соображениям в ваш план необходимо внести изменения. Во второй фазе операции не должно быть никаких наступлений в направлении Варшавы и Кракова. После выхода в район Брест-Гродно мехкорпуса Бережного и Катукова должны передать внешний фронт окружения стрелковым соединениям, а сами развивать наступление на Барановичи-Минск. То же самое должно произойти и в Прибалтике. Передовые части Прибалтийского фронта остановятся и перейдут к обороне на рубеже реки Неман, а ударные группировки развернутся на юг и юго-восток и нанесут удары во фланг и тыл окруженной группы армий «Центр»…