Освободительный поход

– Мистер президент, – адмирал старался выглядеть уверенным и невозмутимым, – честно говоря, никаких особенных успехов у нас нет. После того как русскими управляемыми бомбами мы сумели уничтожить японские линкоры, блокировавшие выход из Панамского канала, нашей морской пехоте удалось высадиться на берег и начать продвижение вглубь перешейка. В настоящий момент наши войска с боями вышли к побережью озера Гатун и городку Сабанитас, за развалины которого идут ожесточенные бои. Должен заметить, что продвигаются наши солдаты крайне медленно, а японцы и панамцы оказывают им ожесточенное сопротивление. Да, террористическими бомбардировками территории Панамы нам удалось избежать антиамериканских выступлений в соседних с Панамой Колумбии и Коста-Рике. Но разрушение панамских городов и связанные с этим огромные жертвы среди мирного населения сыграли с нами злую шутку. Теперь панамцы – не только солдаты и взрослые мужчины, но и женщины, старики и даже дети – яростно сражаются в джунглях с нашими солдатами, из-за чего наша армия несет ужасные потери. Чтобы добиться успеха, необходимо, как мне кажется, уничтожить не только японский экспедиционный корпус, но и всех панамцев до последнего человека…

– Мистер Лехи, – поинтересовался президент, – скажите, сколько времени уйдет на то, чтобы полностью очистить от противника всю зону Панамского канала, чтобы после этого наконец приступить к восстановительным работам? Пока вы возитесь вокруг этого клочка джунглей, японцы восстанавливают захваченные на Гавайях наши линкоры и усиливают свои позиции. А у нас на Тихом океане нет ни одного корабля серьезнее легкого крейсера. И никто не знает, куда они нанесут удар в следующий раз: по Аляске, в районе Сиэтла или прямо по Сан-Франциско.

– Мистер президент, – потупив глаза, ответил адмирал Лехи, – по моим оценкам, битва за Панаму продлится приблизительно до марта следующего года, не менее. Как я и говорил, японцы оказывают нам слишком ожесточенное сопротивление при почти полном отсутствии целей для авиации. Война в джунглях – это совершенно особое дело.

– Садитесь, – махнул рукой Рузвельт, – если вы только в марте очистите зону Панамского канала от японцев и их союзников, то сколько же времени займет его восстановление? Молчите?! А мне уже доложили, что в лучшем случае канал войдет в строй уже после войны, а в худшем проще будет все бросить и построить канал заново в Никарагуа, где правит наш верный сукин сын полковник Сомоса. Впрочем, и этот канал тоже может быть готов только после войны…

– В таком случае, – сказал военно-морской министр, – у нас нет другого выбора, кроме как вести сформированную из новых кораблей Тихоокеанскую эскадру вокруг мыса Горн или, будущим летом, русским Северным морским путем. К тому времени у нас будет сформировано соединение из восьми новых линкоров и четырех-пяти больших авианосцев типа «Эссекс».

– Будущим летом? – саркастически переспросил Рузвельт. – А знаете ли вы, адмирал, что до будущего лета японцы перебьют все горшки на нашей тихоокеанской кухне?

– Не перебьют, – уверенно сказал Генри Стимсон, – продолжая вести затяжную изнурительную войну в Китае, японцы захватили огромную территорию на Тихом океане. И солдат у них сейчас едва ли хватит на выполнение оккупационных функций и текущие операции. Вы думаете, почему вместо вторжения в Австралию и Новую Зеландию японский флот блокировал их незначительными силами, а сам всей мощью второй раз обрушился сначала на Гавайи, а потом на Панаму? А все из-за того же. Для вторжения в Новую Зеландию, и тем более Австралию, у японской армии нет солдат. А если бы они нашлись, то для их доставки к месту боев и дальнейшего снабжения всем необходимым не хватит транспортного тоннажа.

– В Панаме, – заявил Франклин Нокс, – японцы высадили целый пехотный корпус. Это не очень-то вяжется с вашим утверждением о том, что они испытывают острую нехватку живой силы.

– По данным русской разведки, – ответил Генри Стимсон, – в этот пехотный корпус включены те солдаты и офицеры Японской императорской армии, от которых император и новое правительство Японии спешили избавиться любой ценой. Им предложили выбор между классическим японским самоубийством и героической смертью в бою во славу императора. Там собраны все политически неблагонадежные сторонники союза Японии с нацистской Германией, нарушители дисциплины, а также все те, кто считается обузой в любой армии. Их никто и никогда не думал возвращать обратно, а японское командование не собиралось доставлять им боеприпасы и подкрепления. Погибнув в бою, они станут героями, а их имена будут занесены на стену Храма Войны. И все это – цена за то, что мы не сможем использовать Панамский канал до конца войны.

– Генри, – проворчал Рузвельт, – а с чего вы взяли, что знаете, когда будет этот самый конец войны? Мне это, например, совсем не очевидно.

Генри Стимсон хмыкнул.